Правый поворот запрещён

— Мне всегда был неприятен Назаркевич, хотя я никогда его не видела. Но Леночка говорила, что все неудачники неврастеники. Она считала его неудачником, и полагала, что он когда-нибудь сорвется.

— Что она имела в виду?

— Не знаю.

— В Богдановск Елену Павловну отвозил Назаркевич. Вернувшись, он не позвонил вам, что Елена Павловна осталась там еще на день, может передал какие-нибудь ее слова?

— Нет. Он вообще сюда никогда не звонил.

— Я могу осмотреть комнату Елены Павловны?

— Идемте, — встал сидевший все время молча Кубраков. — Ты иди к себе, мама, ложись…

Комната Кубраковой скорее напоминала коридор — длинная, с одним окном. Изразцовая печь. В углах потолков залегли пыльные тени. На темном скрипучем паркете лежал затертый, грязно-зеленого цвета ковер. Тахта, простой платяной шкаф, стул у письменного стола, на стене потускневшее зеркало. Впечатление такое, что это — случайное жилье, что большую часть времени обитатель проводит вне стен.

Присутствие Кубракова сковывало. И все же Скорик довольно скрупулезно перебрал бумаги на столе. Но и здесь, как и в кабинете Кубраковой в институте, — ничего личного, все служебного свойства. Хотелось порыться в ящиках письменного стола, но Скорик решил сделать это в спокойной обстановке, когда Кубраков с матерью уедут в Сокирцы. Перекидной календарь он все же решил полистать. Нашел только одну интересную для себя запись: на страничке за 20-е мая было написано рукой Кубраковой «Вячину». «Календарь надо будет потом изъять официально», — подумал Скорик и сказал:

— У меня все, Александр Павлович.

Кубраков проводил его до двери, вручил ключи…

16

Верно говорят: одной рукой узел не завяжешь, поэтому не следующий день в кабинете криминалистики у Войцеховского они собрались вчетвером: Войцеховский, Агрба, Скорик и Щерба. До этого Скорик успел побывать у Кубраковых, застал их уже садившимися в машину. Он показал им очки, привезенные Джумой. Мать и брат опознали их, Елена Павловна привезла их из Италии, заплатила большие деньги. На вопрос Скорика, какое зрение было у Елены Павловны, мать сказала, что дочь очками пользовалась только при чтении и во время работы, обычно же очков не носила, левое стекло +4,5 диоптрии, правое +5. На обратном пути Скорик заехал в «Медтехнику». Там проверили и подтвердили: левое стекло +4,5, правое +5. И еще восхитились оправой, такой никогда не видели, суперновая, на руках потянет тысячу рублей, заверили, что в систему «Медтехники» такой товар не поступал…

— В нашем городе только Кубракова ездила в Италию, — иронично заметил Щерба.

— Но стекла-то — ее! +4,5 левое и +5 правое!

— Хотите, я найду вам сколько угодно людей с подобным зрением, — не унимался Щерба.

— Ну нельзя же так, Михаил Михайлович! Если будем все время ставить себе такие препоны, никогда не выберемся на дорогу! — раздражался Скорик.

— Ладно, сделаем допущение, очки на том месте потеряла Кубракова. Странная она женщина: попала в Богдановск, а оттуда пешком перла к обрыву 15 километров, чтобы почитать эту книгу, газету или еще что-нибудь. Достала очки, почитала, очки выбросила и ушла? Глупость! Ну а если по логике? Там у обрыва ей срочно потребовалось что-то прочесть. Согласитесь, что такие очки без футляра не носят. Значит, она достала из сумки футляр, вынула очки, футляр положила в сумку, прочитала нечто. И тут почему-то выронила очки. А футляр исчез вместе с сумкой. Что в ней было еще, мы не знаем. Но это не похоже на ограбление: часы «Сейко» с нее не сняли. Итак, ей пришлось что-то срочно прочесть. Если бы это было у нее с собой, она могла прочитать и раньше — в Богдановске, в машине, по дороге к обрыву, а не ждала бы пока окажется именно там.

— А может быть ей в том месте как раз и дали это чтиво, — сказал Агрба.

— К этому я и веду, — подтвердил Щерба.

— Она не пришла туда пешком, ее привезли, — Агрба посмотрел на Войцеховского.

— Замеры колеи, которые ты сделал, укладываются только в одно — это «Жигули», — сказал Войцеховский.

— С шоссе к обрыву водитель съехал там, где стоит знак «правый поворот запрещен», — напомнил Агрба.

— Ну, в пустынном месте кто не нарушит, — заметил Скорик.

— И все же рисковал. Гаишники там бывают. Недалеко поворот в заказник, куда въезжать вообще нельзя, но любителей жарить шашлыки и возить баб хватает. ГАИ любит там за ними охотиться, — сказал Агрба.

— Водитель мог не знать, — сказал Щерба.

— Не думаю, — сморщился Агрба. — Если он знал это пустынное место и обрыв, значит бывал в этих краях.

— Рисковал, но нарушил, потому что уж нужно было к обрыву? — Щерба обвел взглядом всех. — Согласимся. Поехали дальше, Виктор Борисович, обратился Щерба к Скорику.

— Кубракова была очень хорошей пловчихой, так что, если бы она упала в реку или ее столкнули… — начал Скорик.

— Понятно, — оборвал Щерба. — Ее столкнули, когда она была в бессознательном состоянии? Но ведь случаев насилия, предшествовавших этому нет, — резюмировал Щерба. — Что скажете?