Прах и Тьма

– Да. На другой стороне озера есть хижина. Похоже, она там целую вечность. – Эшли провела пальцем по цветочному узору на своей кружке. – Просто интересно, если вы с друзьями там когда-нибудь зависали.

Тэмми молчала.

– Мы иногда собираемся там.

– Знаю.

Глаза Эшли расширились.

– Ладно, круто. Мне просто интересно, видела ли ты когда-нибудь там кого-нибудь или…

– Или?

– Или, может, ты знаешь, кому она принадлежит?

– Мы с друзьями никогда не «зависали» там, когда я была в твоем возрасте, ее не существовало, – сказала Тэмми. – Хижины не было, пока мне не исполнилось… двадцать четыре? Может быть, двадцать пять?

– Подожди, правда? – Эшли села прямо. – Она выглядит древней.

– Я не знаю, что тебе сказать по этому поводу. Но я действительно предпочла бы, чтобы вы, дети, не болтались там.

– Почему?

– Потому что я так сказала.

Эшли провела пальцами по кончику хвоста.

– Но кто-то, должно быть, построил ее. Чья она?

Тэмми сделала большой глоток кофе, не сводя глаз с озера. На мгновение Эшли показалось, что она не ответит. Хижина станет еще одним секретом, которого Эшли не заслужила. Но Тэмми поставила свою кружку и покачала головой.

– Хижина моя.

В «Бейтсе» утро наступило без церемоний.

Это не было похоже на каскадный розовый свет медленно накатывающих рассветов Лос-Анджелеса. В Снейкбайте сначала было темно, а потом светло. Если Логан моргнет, она обязательно это пропустит. Когда она поставила кофе в микроволновку, было совершенно темно. Когда всего несколько мгновений спустя она вышла на улицу подышать свежим воздухом, уже было утро в пастельных тонах.

Вероятно, это ничего не значило, но учитывая все, что она видела в последнее время, это заставляло ее нервничать.

По утрам Логан сидела на парковке в одиночестве, держа в руке разогретый в микроволновке кофе. Восход солнца помогал ей сосредоточиться, и этим утром она изо всех сил пыталась собраться с мыслями. Ей снова снилось, что ее хоронят, и этот кошмар прилип к ней как вторая кожа. Он отличался от первого раза. На этот раз она выбралась из своей могилы. Она выкарабкалась наверх, перевалилась на живот и посмотрела в густую, как смола, ночь.

Она вылезла из своей могилы и оказалась здесь.

В Снейкбайте.

На этом дурацком озере.

Дверь восьмой комнаты открылась, и Брэндон вышел в душное утро. Он был в джинсах, подвернутых на лодыжках, и с рюкзаком, набитым оборудованием для охоты на призраков. На его толстовке красовалась надпись «ЛЕСОПИЛКА БАРТОН». Он остановился перед автомобилем, явно удивившись при виде Логан на тротуаре.

– Милая толстовка, – сказала Логан. – Я думала, что Бартоны – зло.

– Когда в Снейкбайте… – сказал Брэндон, глядя вниз на логотип. Его лицо на миг исказилось, но Логан успела это заметить. – Ты встала рано.

– Я встаю рано каждое утро.

– Понятно. – Брэндон постоял там еще мгновение. Он постучал ногой по тротуару, подыскивая, что бы сказать.

Логан хранила молчание. Учитывая то, что Эшли увидела в хижине, она понятия не имела, что ему сказать. С другой стороны, она никогда не знала, что ему сказать. Даже если Брэндон не имел никакого отношения к исчезновению Тристана, даже если граффити возле его двери было злой шуткой, он что-то скрывал.

Брэндон прочистил горло и сказал:

– Тогда увидимся позже.

Она быстро помахала рукой, и все. Брэндон забрался в «Неон» и осторожно отъехал от мотеля. Логан наблюдала, как он поворачивает налево к шоссе, и сделала себе зарубку на память. Либо он поехал в город, либо направлялся к озеру. К хижине.

Позади нее Алехо откашлялся. Он стоял в дверях комнаты номер восемь, одетый в клетчатый халат, с волосами до плеч, все еще мокрыми после душа. Он указал на бордюр, на котором она присела.

– Выглядит удобно.

– Здорово.

– Ты могла бы приложить больше усилий.

Логан приподняла бровь.

– К чему?

– Твой отец просто пытался поговорить с тобой, или ты пропустила это? – Алехо прислонился к дверному косяку. – Он пытается. Ты тоже могла бы попробовать.

– У нас с ним все хорошо.

– Логан.

– Что? Извини, я не всегда очень разговорчива. Я ненавижу это место. Я просто сижу без дела. – Логан сделала еще глоток кофе и уставилась на мягкое свечение горизонта. Обычно она так не разговаривала с Алехо – этот гнев обычно предназначался для гомофобов на странице ее отца в «Твиттере»[32], – но она устала от этого. Она устала от того, что с ней обращаются как с неразумной, когда ей лгали и все запрещали направо и налево. Она устала быть плохим парнем.

Алехо шевельнулся.

– Я понимаю, что тебе скучно, но тебе не обязательно сидеть без дела весь день. Ты могла бы подать заявление в школу.

– Сделать что?

– Ну не знаю. Тебе нравится история, – сказал Алехо. – Вероятно, уже слишком поздно для осеннего семестра, но ты все еще можешь попасть на весенний. Я любил колледж. Ты могла бы многое узнать о себе.

– Я уже все знаю о себе. – Логан откинулась назад и закрыла глаза. – Кроме того, у меня сейчас академический отпуск.

– Господи, – сказал Алехо, прикрывая рот, чтобы подавить смех. – Почему бы тебе не зайти внутрь выпить кофе?

Логан подняла свою кружку.

– Уже выпила.