Прайд Серого Льва

Ната скорчила рожицу, но промолчала — она прекрасно понимала, что я говорил это, лишь для того, чтобы успокоить Ульдэ.

— Ульдэ расстроена не поэтому. Ты умный… Скажи тогда — как жить? Старики говорили — никто не знает. Даже ваши книги!

— Что с тобой? — Ната удивлено вскинула брови. Такой северянку видеть нам не доводилось… — Ты же самая лучшая из нас! Из охотниц прерий!

— Ульдэ устала… быть только охотницей. Никто не помнит о том, что еще и женщина… девушка!

Она вздернула голову и отогнала ластящегося пхая, а потом и сама отошла, не желая продолжать этот разговор. Ната задумчиво посмотрела ей вслед…

— Может быть, мне кажется… но, чует мое сердце — приходит время мне с Элиной, снова делить тебя с другими женщинами долины. Кстати, настоящий прайд состоит из нескольких самок — не так ли? А не только из двух…

— Провоцируешь?

— Просто опасаюсь за тебя, родной… Ты можешь все — и я никогда не стану тебя укорять за это. Но разделить ложе с ней? Она дикарка не только по виду. Душа Ульдэ обожжена и черна, мужчины в ее понимании не стоят ничего, не считая только, самых-самых, проверенных. А таких, в прерии немного — Сова, Чер, в чем-то Череп… и ты. Для нее, ты — самый главный и лучший в подобном выборе. Это значит — одной постелью ничего не закончится. Она захочет войти в наш дом на правах равной… Но я плохо себе это представляю. А за Линку, уже и не говорю! Даже странно — откуда в той таежной глуши могла появиться столь независимая и жесткая девушка? Мне всегда казалось, что они сплошь и рядом поголовно забиты, и слова поперек сказать не смеют. А тут — не женщина, а… Нет, ей нельзя быть с нами!

— А кто тебе сказал, что так будет? Ты уже все решила за меня?

— Не зарекайся… — Ната была серьезной. — Ладу не забыл? Она не стремилась в нашу семью, а Ульдэ не отдастся тебе, лишь потому, что этого требует ее тело. Она хочет большего!

Я вздохнул, подумав о памятном случае в предгорьях. Только мое нежелание довести дело до подобного исхода, удержало тогда от этого шага. И, что и говорить, эти намеки и обида северянки с каждым разом, становились все более вызывающими…

— Прайд, говоришь? Я — Лев, только по имени. И двух львиц в моем логове мне хватает с избытком. С вами-то, еле выкручиваюсь…

Она улыбнулась:

— Все равно, ты на всех девушек заглядываешься!

— Слава небесам, что не на мальчиков. Кстати, кто меня отправил к Ладе?

Она насупилась, всколыхнулась — и звонко засмеялась, отчего на нас стали оглядываться остальные.

— Как любит повторять Стопарь? Зараза…

— Я? Или она?

— Да ну вас обоих!

Отдохнув и поев, отряд вновь продолжил путь. Мы растянулись длинной колонной, по двое-трое, обмениваясь на ходу своими замечаниями по поводу красот здешних мест. Травы, растущие так близко от границы Большого болота, сильно отличались от наших — преобладали более привычные, зеленые цвета, а густотой и ростом они превосходили наши степи почти вдвое. Это сильно затрудняло передвижение. И, если бы не изначально возникшие в результате землетрясений просеки, где на камнях пробивался только низкорослый мох, нам давно бы пришлось идти пешком, ведя за собой пхаев на поводу.

Ната легко обогнала меня и поравнялась с Ульдэ, с ходу разговорив ее чем-то. Умение моей жены ладить со всеми, находить общий язык, было просто фантастическим! Я заметил, что угрюмая и ссутулившаяся девушка, выпрямилась, скупо усмехнулась, и вскоре оживленно стали поддерживать беседу с Натой.

Стопарь, неслышно подъехавший позади, толкнул меня в плечо:

— Чер, совсем уже умом съехал. Посмотри…

Я обернулся. Вся группа уже спустилась с возвышенности и индейской цепочкой уходила к скалам, а на вершине все еще оставался наш следопыт, застывший словно монумент. Он неотрывно смотрел вслед ускакавшим пхаям, шепча что-то беззвучными губами…

— Пусть. Он не заблудится и не пропадет. Это не первые дни. А мечта… Что ж, его мечта уже осуществилась. Чер всем нам сделал огромный взнос — форт единственный, где в стойле имеется прирученное стадо. И я до сих пор представить себе не могу, что кому-то удастся сделать, то же самое.

— Ага, — Стопарь крякнул, вытирая пот с лица. — А уж взобраться на них, и подавно… Пусть поблажит парень.

Я протянул ему кожаную «флягу». Пластиковые бутылки, исправно служившие нам вначале, постепенно приходили в негодность — истирались до дыр, или терялись. Женщины уже давно научились выделывать шкуры кролов, или, не менее мягкие — джейров, сшивая из них легкие и удобные емкости для воды. Стопарь отхлебнул, запрокинув голову. Я смотрел на струйки напитка, стекавшие по его разгоряченному лицу. Ната, умеющая ладить не только с людьми, но и с травами, порой варила потрясающие смеси, словно начиненные живительной силой, эликсиром здоровья и хорошего настроения. Вот и сейчас, собираясь в дорогу, она позаботилась о содержимом наших фляг, наполнив их чудодейственным отваром. Кузнец чмокнул и приложился еще раз.

— Девчонки твои — слов нет… на все руки. И шить, и печь, и говорить…

— И стрелять.

— И стрелять! — Он согласно кивнул. — А что? Это сейчас даже нужнее прочего. Давно ли приходилось?