Прайд Серого Льва

Сова долго молчал. Некоторые нюансы моей биографии были известны индейцу — и он, как и Ната, или Док, тоже пришел к выводу, для меня не очень утешительному…

— Даже тебе это может оказаться не по силам. Высокие, отвесные стены, ни единой щели — как мой брат хочет взобраться туда? И ради чего? Ради не совсем обычного растения, которое, возможно, уже давно отцвело? В прерии много разных удивительных мест, стоит ли рисковать ради капризов Огненноволосой? Ты вождь…

— Намекаешь, что я обязан думать о людях больше, чем о собственной семье?

Сова вздохнул:

— Когда едем?..

Ната не стала меня отговаривать — может, потому, что поняла, насколько это бесполезно, а может, став свидетелем и невольным участником моего внезапного приступа, уже не рисковала возражать… Я же, со своей стороны продолжал мучиться угрызениями совести, осознавая случившееся, и слова Наты, меня в том оправдывающие, как-то мало убеждали в этом…

В поход к скалам вызвались идти многие — лишний повод убедиться, насколько люди в прерии привыкли к длительным и частым отлучкам из вполне безопасного убежища, легко меняя его на полную опасностей, жизнь вольных бродяг прерий. Черноног, Бен, Волкобой, Волос, Джен, Стопарь, Свистун, Ната, Сова, Анна, Ульдэ — та вообще больше жила среди трав и леса, чем в форте. Джен, поссорившаяся со своей подружкой и тоже примкнувшая к нашему отряду, напросилась почти в последний момент — и я не счел нужным ей отказать. Девушка менее прочих увлекалась охотой и больше находилась в стенах форта, предпочитая веселье и мужские кампании — это тоже было неправильно. С нами увязалась и Зоя — Ната разрешила девочке сесть позади Волоса, и тот очень внимательно следил, чтобы вертлявая хохотушка не упала с широкой спины его пхая в колючки.

Чтобы не идти прямо, через Низины, наш путь пролегал через северную кромку Черного леса, пологие равнины Змейки и далее, вдоль ее течения, и обширно разросшихся кустарников, почти до прежнего места обитания типи Совы. Лишь немного не доходя до него, мы должны были круто забрать вправо, пересечь реку и углубиться в более влажные и насыщенные водой, травы северо-востока. В тех местах многие охотились — животные предпочитали пастбища, обильные травами и не столь кишащие кровососами, равнинам Низин, или других участков прерий. Попадались стайки одичавших собак, либо серо-бурые тени крыс — и те, и другие быстро скрывались при нашем появлении, не рискуя вступить в схватку с большим и хорошо вооруженным отрядом.

В дороге дважды устраивали охоту на всякую мелочь, вроде кролов или быстроногих джейров — для пропитания. Мы полагались на свои силы и взяли минимальный запас из форта — более того, если бы ни желание поскорее дойти до цели, я вообще не стал бы оголять схрон Тучи. Хорошие охотники уже давно в состоянии прокормить себя в долине без помощи извне.

По настоянию индейца, мы взяли с собой некоторое количество плетеных веревок — без их помощи взобраться на скалу, о которой он рассказывал, было просто немыслимо. Хотя, по его же угрюмым высказываниям, все полагали, что эта затея вообще бесперспективна… Собственно, даже веревки можно наплести самим — травы, из которой их изготавливали, хватало везде с избытком. Но не хотелось тратить время и силы — процесс плетения был довольно трудоемок и нуден. Вместе с остальной необходимой поклажей, обязательным вооружением и некоторым количеством запасной одежды и обуви, у каждого получался приличный тюк за спиной. Нам, восседавшим на пхаях, это было не тягость. Но вот Джен, и до форта не особо любившая прерии, побаивалась полудиких лошадей — и чаще других лишний раз понукала и дергала своего пхая. В итоге конь стал задыхаться и уставать чуть ли не с первых дней похода.

Однажды — когда мы ехали вдоль реки, вдалеке показалась группа диких сородичей нашего стада. Несколько самок, жеребят и три крупных самца. Один — самый крупный, пасся чуть поодаль от других — но при этом не забывал обходить стадо по кругу, охраняя его от нежелательных соседей…

— Вот бы на ком грузы таскать… — протянула Джен. Она уже вся вымоталась, в попытках договорится с животным, и постоянно плелась в хвосте.

— Сама приучайся! — ответил ей Черноног. Он смотрел на животных и восторгался их мощью каждый раз, когда видел вблизи.

— Мы уже на подходе к переправе. К вечеру — будем на месте, — Сова направил пхая ко мне, и тоже посмотрел на лошадей. — Джен… Она становится обузой?

— Она — из женщин поселка, шаман. Я взял ее с нами — я и в ответе за то, что она с нами и вернется. Не отправлять же ее назад?

Он пожал плечами, показывая, что и не собирался спорить. Мы спешились — перед переправой всем хотелось отдохнуть и перекусить.

Ульдэ, слышавшая наш разговор, подъехала к Джен и без предисловия сняла со спины ее жеребца одну из связок.

— Учись, индеец… Взаимовыручка, так-то.

Он нахмурился и резко заметил:

— И зря. У воина должны быть свободны руки, чтобы он мог схватить оружие. И у него должен быть свободен от лишнего груза пхай! Здесь воин не Джен — Ульдэ. И ты это знаешь, Дар.