Прайд Серого Льва

Бывший вожак сидел на коленях и невидящим взором смотрел на спины уходящих — он не имел права вернуться, ни под каким видом… Я на секунду пожалел его — вспомнил, про собственное одиночество. Но у нас была разница — я не знал о существовании людей, а у него имелась открытая дорога в любую сторону… Может быть, сознание того, что ты один, когда где-то есть другие — еще более тяжкое наказание, чем ощущать себя последним человеком на земле? Мне не хотелось сравнивать…

Перед нами вновь простиралась великая долина — от края и до края. Чер подвел застоявшихся пхаев, и подсадил к себе Зою. Девчушка вцепилась в гриву Хорса, и жеребец повернул голову, норовя цапнуть ее за руку. Чер спокойно похлопал его по морде, одновременно усаживая девочку поудобнее.

— Дар, а когда я вырасту — ты возьмешь меня в жены?

Мы на какой-то момент изумленно уставились друг на друга, а потом рассмеялись. Стопарь, почти переставший улыбаться после гибели сына, буркнул в усы:

— Вырасти сначала, блоха… Вот ведь, порода бабская — сопля еще, а думает, о чем?

— Так возьмешь или нет? Мне Ната говорила, когда подрасту — стану такой же красивой, как Огненный Цветок!

— Ага! — съязвил Стопарь. — А он станет стареньким и страшным. Зачем тебе такой муж?

Она показала ему язык и отвернулась, надувшись на мое молчание.

Чер, державшийся в седле лучше прочих, промолвил, пародируя Бена:

— Ай-ай, Дар! Ты скоро быть совсем, как мой страна! Много-много жен! Не две!

— Иди к черту! — я беззлобно отмахнулся от следопыта. Тот в голос рассмеялся и подстегнул своего пхая. Наказание последовало незамедлительно — Хорс, никому не спускавший фамильярности, взбрыкнул, и Чер вылетел из седла, падая прямо на колючие заросли…

Мы покидали эти края, в который раз возвращаясь в форт, домой, после всех наших походов и отлучек. Вся долина была изучена и исхожена, многие селения признали право форта быть первым — только ледяная цепь перевалов оставалась недоступной, да гнетущие и нездоровые области большого болота. Мы возвращались домой…

Глава 18 Лев-людоед

Жизнь возвращалась в долину. Болезнь, пронесшаяся над селениями и унесшая, по меньшей мере, половину ее обитателей, была укрощена снадобьем Совы и заботами Дока. Угроза голода была ликвидирована общими усилиями наших охотников. Трудная, порой непосильная ноша для горстки, не впавших в отчаяние — и опять, уже в который раз, именно наша ноша…

После эпидемии, в селениях уже не возникало вопросов — кому владеть прериями. Проповеди Святоши почти никого не трогали — слишком живой пример борьбы за жизнь, который показал всей долине наш форт, убедил, даже самых недоверчивых и сомневающихся. А разборка с Кремнем подтвердила — форт способен достать любое, отдаленное селение, и навести там порядок…

Поняв, что стремительно теряет весь, и без того порядком урезанный, авторитет, Святоша окончательно обезумел… Собрав малочисленную кучку сторонников, монах окончательно покинул поселок у озера, и устроил свой стан в предгорье, неподалеку от тех мест, где когда-то располагался Клан. Вряд ли такой выбор оказался случаен… Тем не менее, он приумолк — «орден», который не миновала чума, сильно поредел в количестве, а без сильных и опытных охотников, ему уже было трудно на что-либо рассчитывать.