Прайд Серого Льва

— Тогда зачем меня наизнанку выворачиваешь?

Я видел, что он, по-настоящему, тоскует…

— Она у меня.

— И ты молч…

— Не мать. Дочка. И то — если я не ошибаюсь. Теперь к вам точно приду — пора с этим князьком удельным разобраться… Но, не сейчас. Ты только чертеж увидел — а он на пустом месте ставиться будет. Нет больше прежнего форта — ураган почти половину домов смел… Работы до шеи, и бросить все на других я не могу. Зима на носу. Возвращайся к своим, скажи, чтобы еще немного потерпели — до нашего прихода. Ни в коем случае сами не нарывайтесь — даже если очень плохо будет! Кровь прольется — вас вся долина истреблять станет… и мне их не остановить. А так, все уладится.

Он глухо произнес:

— Никогда нам ничего не забудут…

— А ты не жалуйся. Есть, что помнить. А был ты при этом, или нет — разбираться не станут. Ты сколько лет прожил?

— Тридцать отмахал… и три года — только не на печке.

— Значит, что-то и повидал… За что тебя любить должны? За то, что людей грабил?

— Я на гоп-стоп никого не брал. У меня профессия рангом повыше!

— Я помню. Только, в иерархии вашей, я как-то слабоват… По мне — вор и есть вор. Что тот, кто в форточки лазит, что с кастетом в подъезде стоит.

— Ну и зря… — он сплюнул в сторону. — Разбирался бы, глядишь, и крови столько не пролилось. А разница есть!

— Все, хватит из пустого в порожнее переливать. Иди домой — и передай мои слова. Вашу проблему решим. Дай только малость в себя после смерча прийти. Если хочешь — можете со своим дружком у нас отдохнуть, а завтра, поутру, и в дорогу…

— Нет… Мне не резон, светится лишний раз. У тебя народу прибавилось, а там многие — из поселков, где Сыч всех мужиков под корень вывел.

— Как хочешь. Мы теперь быстро ходим… На пхаях.

— Что?! — изумление Змея было неподдельным.

— Да. Уже с десяток лошадок имеется. И еще будут — Чер с их помощью приведет. В форте люди на коня сядут — в любой конец долины в считанные дни домчат. Вот так вот, Змей…

Через несколько дней мы расчистили территорию и заново настелили накаты на землянках — стало полегче. Ульдэ и Волкобой без устали выслеживали животных. Благодаря пхаям, на которых они оба восседали, как влитые, удача не покидала охотников. Мясом форт был обеспечен. Лошадей, кроме нас, никто в долине не приручал — даже видевшие их в загоне пришлые только качали головой. Свирепость пхаев была всем известна, и им очень трудно стало поверить, что Чер сумел так сблизиться с этими полудикими созданиями…

Мы снова откопали колодец — и Бен, которому я велел так рассчитать его защиту от подобных явлений, на этот раз стал возводить над ним настоящую крышу. Он привлек в помощь Будду — тот, хоть и ворчал, но от работы не отлынивал, помогая инженеру по мере своих сил. Бен попытался позвать и кузнеца, но тот лишь отмахнулся…

Стопарь потерянно слонялся по всему форту — и постепенно спивался. Он ходил хмурым и грубым, постоянно, кого-нибудь, задевал, и нарывался на скандал. Я отослал его в лес с заданием нарубить партию деревьев — все равно, больше от кузнеца нет никакого проку, а там он мог выместить свою тоску на беззащитных деревьях. Вернулся он немного более спокойным — тяжелая работа на какое-то время отвлекла его от горечи недавней утраты…

Чер, получивший мое распоряжение заодно осматривать все ложбинки и расщелины в земле, следов от трупа Бугая так и не обнаружил. Любое тело, залившее своей кровью землю прерий, не могло пролежать долго — лишь краткие минуты до той поры, пока запах смерти не почувствуют вездесущие свинорылы… Похоже, что смерч унес его в сторону от трав — и швырнул в воду Синей, где шансов выжить у могучего парня вряд ли было больше, чем на земле.

Приходили охотники из долины — ураган почти не коснулся их, в основном задев только нашу сторону. Но виден был издалека — охотники рассказывали, что страшный столб заметили даже от скалистого озера, его не могли скрыть высокие деревья черного леса.

Ураган и порожденный им смерч прошелся вдоль берега Синей реки — возможно, сыграло свою роль его холодное течение и жаркое солнце на поверхности, создавшие вместе резкие перепады температуры. На фоне этого бедствия, на время был позабыт и постоянный источник тревоги — черный дым из жерла громадного холма на краю провала. Берег стал неузнаваем — смерч выворотил все близко растущие кустарники, перемешав их с песком и камнями. Заросли, в которых гнездились скопища птиц, словно слизнуло. Все было вырвано с корнем до самых камней — смерч всосал в себя всю почву.