Прайд Серого Льва

Беременность не шла Элине. Черты лица заострились, еще больше проявились пятна на лице и шее. Немного опухли руки, а живот выпирал так, будто внутри у нее был не ребенок, а какой-то острый угол. Она проследила за моим взором и со вздохом спросила:

— Совсем подурнела, да?

— Что ты…

— Ладно, не притворяйся. Я не из тех, кому идет быть в таком положении…

— Не всем это дано. Зато ты — самая красивая будущая мама на этой земле.

Она слабо улыбнулась:

— Льстишь ведь… Какая я красивая? Сам придумал, невесть что — и другие тоже. Вот, подрастут скоро другие девушки — станешь поглядывать в их сторону! Невинные, юные — все в твоем вкусе!

Она шутила, но я поспешил развеять ее опасения:

— Меня на вас едва хватает… девушки. Что я тебе — маньяк, какой?

— Еще, какой маньяк! — она положила свою ладонь на мою руку. — Я, до встречи с вами, и представить себе не могла такого… как у нас.

— Жалеешь?

Она укоризненно вскинула глаза:

— Что ты…

— Линка, Линка… Солнышко ты наше. Не нужны мне больше никакие девушки — просто ни к чему, когда у меня есть вы. Ты и Ната.

— Я скоро совсем точно перестану быть девушкой… Стану толстой и безобразной, когда рожу. Женщиной стану.

Она словно укоряла меня за это, и я погладил ее по волосам.

— Эх ты, чудо мое… Ну и что, что не девушкой? Да, ты теперь молодая женщина — но оттого, не менее прекрасная и любимая, чем раньше. Ты — будущая мать. Не просто женщина — мать первого ребенка, который должен появиться на свет, после всего этого кошмара! Мы все ждали этого столько времени! Да сейчас все разговоры крутятся не столько около нашей стройки, сколько о твоих будущих родах. Все гадают, кто появится на свет — мальчик или девочка. Ставки делают!

— Они делают на меня ставки?

— И еще какие!

Элина улыбнулась во весь рот — я ее развеселил.

— А если я их всех обману?

— Как это? — я на миг опешил, подумав, что она и в самом деле может, что ни будь с собой сделать, поддавшись настроению…

— А вот рожу двойню! И мальчика, и девочку! Видишь, живот, какой? У Тучи, и то, меньше!

— Пусть двойню… — я прильнул к ее рукам и покрыл их поцелуями. — Справимся. У тебя сейчас где-то около пяти с половиной месяцев, не долго осталось. Узнаем. Правда, Док утверждал, что все-таки там один… или одна.

Элина вдруг изменилась в лице:

— Боюсь я, Дар. Знаешь, как сильно боюсь? Это ведь так больно… Он такой большой, мне уже кажется, что я едва могу его носить — а, как представлю, что придется из себя… разве так может все растянутся? Я с ума сойду от боли, наверное!

— Ну что ты! Все будет хорошо — Туча будет с тобой рядом. И Ната. И я буду, вместе с Доком.

— Нет! Нельзя ему — он мужчина! Как я могу при нем это делать?

Я усмехнулся, лаская ее волосы.

— Он, прежде всего — Док. Врач. И его присутствие необходимо. Туча, хоть и говорит, что роды в селе принимала — но было это давно. А он, как ни говори — профессионал.

— Ага. По коровам.

Мы оба рассмеялись.

— Он и не думает о женщинах, Лина.

— А ты думаешь?

— Только о вас двоих.

Она вздохнула, рассеяно теребя прядь.

— А когда пройдут годы… Ты останешься таким же? Будешь продолжать думать только о нас? Или, вообще перестанешь об этом думать, как Док?

Я несколько растерялся. Элина заметила мое замешательство и извиняющим тоном произнесла:

— Глупость сморозила, да?

— Я останусь таким же. Доку сейчас столько, сколько мне будет лет через двадцать… Только никто не знает — как отныне считать наши годы? Ты сама знаешь, как удлинились сезоны, и насколько длиннее стал день. Мы до сих пор гадаем, что считать осенью, а что — началом предстоящей зимы. Бен высчитал как-то, что наши сутки равняются примерно полутора прежним. Вот и считай после этого наши годы…

— Значит, я рожу тебе еще не одного ребенка…

Я искренне удивился:

— Ты способна об этом думать, так опасаясь даже этих родов? Ну и ну…

— Знаю, — она приложила мою руку к своему животу. — Боюсь. Чувствую… Все сразу! Но я выдержу, Дар. Хоть и хочется поплакать… так себя жалко. И ты где-то постоянно пропадаешь — все времени зайти нет! Хоть сегодня вспомнил!

— Я исправлюсь, солнышко!

— Надеюсь. А ребенок у нас будет — и не один. Двое, или трое — чтобы не только меня, но Нату они могли называть мамой! А то один будет избалован вами, как я сама в детстве.

— Линка… — я задохнулся от прилива чувств. Девушка мягко погладила меня по голове.

— Не благодари заранее. Когда это еще будет… — она на некоторое время призадумалась. — Знаешь, так давно это было. И так дико… Грохот, пожары, голод… Скитания по горам, пещера. Лес, людоеды — и ваше появление в последний момент. А потом — дорога через долину, город — и ваш подвал. И ты… Первый и единственный мужчина в моей жизни. Совсем не такой, какого я себе представляла, намного старше всех моих фантазий, совершенно не похожий на придуманный образ — и Ната, такая юная, и такая… опытная во всем. А потом я — привыкшая ко всему этому, и сама уже желавшая… стать женщиной. Стать с тобой, в твоих руках и объятиях. Глупая была…

— Родная…