Позывные дальних глубин

Приняв в номере душ и переодевшись в специально прихваченный с собой белый китель, Егор отправился гулять по городским площадям и улицам. А ведь сколько лет он мечтал об этой минуте! И вот она пришла, взбудоражив Егорово воображение и память. Непрядов не спеша брёл, куда глаза глядят и нарадоваться не мог великолепию прекрасного южного города, где проходило его младенчество, когда он только-только начинал познавать и запоминать раскрывавшийся перед ним мир. Теперь он видел этот город уже глазами взрослого человека, которому нестерпимо хотелось хоть на мгновенье вернуться в своё прошлое. Егор узнавал город именно таким, каким тот виделся ему в мечтах и на фотографиях: нисходящая к морю панорама белокаменных кварталов, подёрнутые сиреневой дымкой дальние холмы, и над всем этим удивительно чистое и тёплое небо, под которым особенно уютно было его остуженной полярной душе.

Своим расположением и контурами город во многом напоминал гигантский линейный корабль, вставший на вечном приколе между сушей и морем. Террасы на холмах палубами спускались к воде и белоснежные дома на них казались корабельными надстройками. Даже крутые спуски лестниц представлялись прямым продолжением корабельных трапов. Было в здешнем пейзаже и что-то неуловимо родственное от суровой Майва-губы. Вероятно, такое ощущение возникало от присутствия в гаванях боевых кораблей и мелькавших повсюду среди гражданского населения военных моряков.

Ноги сами собой несли его к тому месту, которое наиболее отчетливо врезалось в память. Миновав тенистый «Примбуль» с его экзотическим аквариумом, Непрядов оказался на широченной площади Нахимова. За ней виднелась белая колоннада Графской пристани и мраморный столб, взметнувшийся поблизости от берега из воды. Прежде всё это представлялось более величественным и значимым, в ореоле славных дел великих предков, а теперь же казалось вполне обычным и доступным. Но за далью прошедших и прожитых лет яснее виделось простое истечение его собственной судьбы, начинавшейся на этом самом месте.

Не устояв перед искушением, Непрядов решился пересечь площадь перед пристанью именно в том направлении, как это было в далёком знойном июне сорок второго года. Помнится, мать вела его за ручку. Поблизости оглушительно били в небо зенитки, и тревожно, с надрывом гудел стоявший на рейде большой пароход, поторапливая спешивших к нему беженцев. Неподалёку разорвалась бомба. Послышались истошные вопли, стоны. Бросив узел с вещами, мать подхватила Егорку на руки и побежала к белым колоннам арки, где столпилось множество людей.

Было страшно и, кажется, он заплакал. Потом увидал отца, пробиравшегося сквозь толпу к ним навстречу. И Егорка, как мог, потянулся к нему, вырываясь из маминых рук. Отец подхватил его. Вместе с ним, таким большим и сильным, уже ничего не было страшно. Запомнилась его небритая колючая щека, к которой Егорка прижимался, пока они втроём спускались по лестнице к причальной стенке. Там и попрощались. Егорку с мамой катер увёз на транспорт, а отец поспешил на свой «малый охотник», который был пришвартован где-то неподалёку. Тогда он еще не знал, что видел отца в последний раз, да и с мамой оставалось быть совсем не долго…

Егор опомнился от пронзительного милицейского свистка. Взяв под козырёк, постовой вежливо попенял старшему по званию за нарушение пешеходных правил, но штрафовать на рубль великодушно не стал. Видимо, в немного растерянном и отрешённом капитане второго ранга он всё же узнал приезжего. Непрядов искренне извинился перед постовым, обезоружив его простодушной улыбкой, и тот разрешил ему снова продолжить дорогу в детство…

8

Следующий день выдался на редкость многообещающим и удачливым. Он таил в себе столько волнующих неожиданностей, что Егор не в силах был собраться с мыслями и всё это разом переварить, продолжая оставаться в какой-то волнующей и сладостной прострации. Перед ним яснее обозначились следы давно ушедшего детства. Как никогда вплотную приблизился он к тому, чтобы приоткрыть неведомые страницы прошлого, ещё недавно считавшиеся безвозвратно утраченными.

А всё началось с того, что в учебном отряде, куда Непрядов с точностью до минуты явился к началу рабочего дня, его неожиданно попросили в качестве представителя от флотов присутствовать на выпускных экзаменах. Его мнение о степени подготовленности «выпускников» имело особый вес. Да и кто же лучше командира лодки может знать, с каким багажом знаний и навыков нужны будут ему в море молодые корабельные специалисты?