Пожалуйста, избавьте от греха

– Добрый вечер, доктор. Этот человек приходил, опоздав на полчаса, и только что ушел. Он отказался предоставить нам какие бы то ни было сведения, даже свое имя, и нам пришлось прибегнуть к хитрости, воспользовавшись скрытой камерой. Припертый к стенке, он был вынужден показать нам свое удостоверение на право вождения моторизованного средства, после чего отбыл, не сказав ни единого слова. Его имя недавно упоминалось в прессе в связи с убийством, но только в качестве одного из свидетелей. Никаких намеков на то, что он находится в числе подозреваемых, не было. Назвать вам его имя, для доктора Остроу?

– Ну… – Секунд на десять трубка замолчала. – Вы узнали его… прибегнув к хитрости?

– Да. Как я и сказал.

– Тогда мне кажется, что не… – Снова воцарилось молчание, правда не столь продолжительное. – Я сомневаюсь, что Ирвин захочет узнать это. Он никогда не прибегает к подобным методам. Могу я спросить его, а потом перезвонить вам?

– Разумеется.

– Вы не намерены… Вас не интересует это убийство? В профессиональном смысле?

– Только как наблюдателя. Я к нему не причастен и вмешиваться не собираюсь.

Волмер поблагодарил Вулфа за услугу, без особого, впрочем, пыла, и они распрощались. Вулф кинул взгляд на настенные часы – было пять минут одиннадцатого – и потянулся к очередной книге «Командование принимает Грант» Брюса Каттона. Я вышел из кабинета и поднялся по ступенькам в свою комнату, чтобы успеть на телетрансляцию последних иннингов бейсбольного матча со стадиона Ши.

Глава 3

Обычно мы храним «Таймс» и «Газетт» в течение трех недель после выхода, порой дольше. Даже будь наш банковский счет на рекордно высоком уровне, я бы все равно порылся в отчетах об убийстве Оделла только из любопытства, ведь мы теперь лично познакомились с одним из действующих лиц. Однако нам срочно требовалась работа. За последние пять месяцев с начала 1969 года мы расследовали всего шесть дел, причем лишь в одном случае гонорар составил число с пятью нолями – нам удалось вытащить одного бедолагу из совершенно жуткой передряги, в которую тот угодил исключительно по собственной глупости. Словом, банковский счет отощал, как медведь после спячки. Чтобы справиться с расходами на содержание нашего старого особняка из бурого песчаника, включая еженедельную выплату жалованья Теодору, Фрицу и мне, Вулфу пришлось бы к середине июля расстаться с кое-какими ценными бумагами, что было крайне нежелательно. Вот почему, когда я спустился на цокольный этаж, где хранились старые газеты, двигало мной не одно лишь праздное любопытство.

Убийство произошло две недели назад, но все подробности были с достаточной ясностью освещены уже в самых первых газетных сообщениях и с тех пор существенно не менялись. Во вторник 20 мая в 15:17 некий Питер Дж. Оделл вошел в комнату на шестом этаже здания КВС на Западной Пятьдесят четвертой улице, выдвинул нижний ящик письменного стола и мгновенно погиб. Бомба, которая разнесла его в клочья, была настолько мощной, что не только подбросила металлический стол в потолок, но и разрушила две стены. Компании КВС – «Континентальные вещательные сети» – принадлежало все здание, а Питер Дж. Оделл занимал в ней пост вице-президента и отвечал за развитие. Кабинет и стол были не его; они принадлежали другому вице-президенту, Эймори Браунингу, отвечавшему за планирование.

Вот, в двух словах, что случилось, но в дополнение к главному вопросу – кто подложил бомбу? – оставалось еще много неясностей. В том, что один вице-президент зашел в кабинет другого, ничего необычного не было, но вот зачем понадобилось Оделлу выдвигать этот ящик? Тот самый ящик. Многие в КВС знали, а потому это просочилось в «Таймс» и «Газетт», что ящик не открывал никто, кроме самого Браунинга, который хранил в нем бутылку (или бутылки) виски «Тен-Майл-Крик» двенадцатилетней выдержки. И Оделл наверняка знал об этом.

Никто не признался, что видел, как Оделл заходил в комнату Браунинга. Хелен Лугос, секретарша Браунинга, которая сидела в примыкающей комнате, находилась в это время в архиве, располагавшемся в конце коридора. Кеннет Меер, один из заместителей Браунинга, проводил совещание на первом этаже. Сам Браунинг был в это время у Касса Р. Эбботта, президента КВС, в его кабинете, занимавшем весь угол шестого этажа. Если кто и знал, зачем Оделл пожаловал к Браунингу, то признаваться не пожелал. Вот почему ответ на вопрос «Кто подложил бомбу?» частично зависел от ответа на другой вопрос: «Кто должен был выдвинуть этот ящик?»