Вауль был из самоедов, в 1840-х годах его можно было видеть среди арестантов берёзовской тюрьмы. Он судился за грабежи. Ему было тогда около 40 лет, он обладал довольно красивой внешностью, умными глазами и крепко сложен. Живя в тундре, он сколотил себе шайку из таких же самоедов и отбирал у богатых оленей и раздавал их бедным. К убийствам он никогда не прибегал, робкие его сородичи никакого сопротивления ему не оказывали. Одним словом, это был в полном смысле самоедский Робин Гуд! В Берёзове его судили и сослали в Енисейскую губернию, но оттуда он бежал и вот теперь появился под Обдорском с намерением забрать собранный ясак и раздать его бедным землякам.
Вауль и его сообщники были вооружены луками и стрелами, ножами и копьями для управления оленями. Достаточно было выстрелить по ним из ржавого ружья, чтобы разогнать и нагнать страху. Но главным оружием Вауля была молва.
В Обдорске только мещанин Николка Нечаевский, старый друг Вауля, оставался спокойным. Он явился к властям с неожиданным для них предложением поехать в лагерь к Ваулю и привезти его живым в Обдорск.
– Чем наградят меня? – поинтересовался Нечаевский.
Ему наобещали всяких милостей.
– Медаль дадут?
– Дадут, дадут, уж мы похлопочем, только спаси ради Бога!
Николка пробрался в становище Вауля и стал его обрабатывать. Он обещал прогнать всех царских продажных чиновников и доложить о справедливом Вауле русскому царю. Тот сделает его князем и посадит править в Обдорске. Вауль сразу заподозрил неладное и призвал на помощь шамана. Шаман приказал убить оленя, а вычищенную дочиста оленью шкуру повесить на шест. Он выстрелил в неё из лука, и из отверстия потекла кровь. После этого шаман категорически отговаривал Вауля от посещения Обдорска и предсказывал беду.
Нечаевский продолжал уговаривать Вауля, и тогда шаман вошёл в экстаз, закружился, закричал что-то даже непонятное самоедам и стал тыкать в себя ножом. Потом он упал и долго лежал, а когда встал, то ни одной колотой раны на нём не оказалось. Он снова сказал Ваулю, что русский его обманет, и тот решил посоветоваться со своими сообщниками. Нечаевский поклялся Николаем Чудотворцем, что не обманет. Самоеды сильно почитали этого святого и, наконец, решились. Они выработали план: Вауль с Нечаевским войдёт в Обдорск и захватит управу и начнёт княжить, а товарищи на всякий случай будут подстраховывать его на окраине селения.
Всё, конечно, для Вауля кончилось печально. Его схватили, заковали в цепи и отправили судить в Берёзов. После наказания кнутом его отправили на каторжные работы. Шайка разбежалась, а Нечаевскому и в самом деле выхлопотали медаль. Он поносил её пару лет, а потом умер. «Капитан Митька» умело доложил о своём участии в поимке Вауля губернатору К.К.Энгельке (1845—1852) и тоже «схлопотал» медальку.
Приамурские генерал-губернаторы в конце XIX – начале XX столетия боролось со своими разбойниками – хунхузами54, ставшими настоящим бедствием для русских поселенцев и казаков приграничных районов. Хунхузы появились в Маньчжурии и давали о себе знать вплоть до 40-х годов ХХ века. В Приморскую область они пришли в 60-х годах XIX столетия, а после русско-японской войны их нападения на русские поселения стали приобретать систематический характер и отличаться особой дерзостью и жестокостью.
.
Арестованные железнодорожной стражей хунхузы.
В 1910 году группа депутатов III Государственной думы от Дальневосточного края направила запрос министру внутренних дел относительно мер, которые власти предпринимают в борьбе с хунхузами, и критиковало приамурского генерал-губернатора П.Ф.Унтербергера в непринятии эффективных мер для защиты населения. К этому времени хунхузы действовали на территории Приамурского края крупными отрядами до 500 человек, и борьба с ними стала приобретать характер настоящей партизанской войны.
Унтербергер был вынужден реагировать. Он дал указание собрать совещание военных и выработать план борьбы с разбойниками. В результате край был поделен на участки, в котором стали действовать воинские команды, созданы разведывательные и карательные отряды, организовано казачьи отряды самозащиты.
Но эти меры оказались паллиативными, и борьба с хунхузами продолжалась вплоть до 1940-х годов, когда за дело взялись советские чекисты. С ними были шутки плохи.
Вино, вино – оно на радость нам дано!
Кто богу не грешен, царю не виноват?
Русская поговорка