Повседневная жизнь Пушкиногорья

Собственно отъездом сына Пушкина из родовой вотчины кончился тот период ее жизни, который можно условно назвать семейным. Отошел в прошлое дворянский быт усадьбы, перестало существовать ее небольшое хозяйство. Воспоминание о времени, проведенном здесь Пушкиным, перестало принадлежать только его родным и близким, стало общенациональной собственностью. Правда, довольно долгое время не знали, как ею распорядиться, поэтому Михайловское пребывало в обидном запустении. Участвовавшая в праздновании столетия Пушкина писательница К. В. Лукашевич сетовала: «Михайловское в эти торжественные дни было мрачно и пусто. В доме и двери, и окна настежь; ни стола, ни стула. Старые владельцы выехали, — новые еще не приняли имения. Сыновья Пушкина гостили у своего бывшего управляющего. В саду, кроме одной маленькой беседки, ничего не осталось памятного со времен знаменитого владельца… Только липы в старинной роще около дома всё те же. Роща эта заросла и совсем запущена…»^[390]

По соглашению с Академией наук в усадьбе предполагалось устроить благотворительное учреждение, связанное с именем А. С. Пушкина. Судили и рядили еще с десяток лет, пока не были получены все необходимые разрешения и бумаги. Судьба имения была запутана, и окончательное Высочайшее постановление о передаче его в ведение псковского дворянства задержалось. Было решено учредить в нем колонию для сирот и вдов писателей, «впавших в неизлечимую болезнь». Этот замысел был осуществлен только в 1906–1907 годах. Кроме того, шла речь и о создании в усадьбе пушкинского музея. Инициатива исходила отнюдь не сверху, а все от того же псковского дворянства, занимавшего активную общественную позицию.

Для создания музея был учрежден Псковский пушкинский комитет, а при нем — Пушкинская комиссия, членами которой были филолог С. А. Венгеров и архитектор В. А. Щуко, посетившие Михайловское. Была открыта подписка по сбору средств на организацию музея. По мысли барона Г. В. Розена, первого попечителя от дворянства, было решено приспособить часть господского дома под помещение для колонии, оставив три музейные комнаты: кабинет, библиотеку и большую балконную в память о прежнем доме поэта. Но в самый разгар работ по ремонту дома, с 22 на 23 июля 1908 года, в нем начался пожар, который фактически уничтожил его. Причины пожара остались невыясненными. Остались целы различные службы и банька, которая уже тогда называлась домиком няни.

Псковским чрезвычайным собранием попечителей под председательством барона Г. В. Розена было принято решение о воссоздании дома Пушкина, с тем чтобы «поставить его на том самом месте, где находился дом, разрушенный за ветхостью, сохранив в точности его размер и снабдив, по возможности, той же обстановкой, какая существовала при жизни поэта»^[391]. Каким образом предполагали воссоздать дом? Ведь он был перестроен Г. А. Пушкиным, и никаких следов старого дома к началу XX века не осталось.

Еще весной 1837 года, по просьбе друзей Пушкина и его вдовы и при содействии А. И. Пещурова, в Михайловское был приглашен псковский землемер-топограф И. С. Иванов, чтобы навсегда запечатлеть вид места, связанного с жизнью Пушкина. С рисунка Иванова художник П. Александров сделал литографию, которая многократно воспроизводилась в разных изданиях. Практически это единственное известное изображение усадьбы, какой ее видел Пушкин. Особенно ценна в этом рисунке его точность. Он выполнен не художником, который руководствуется воображением, а чертежником.

Проект, предложенный Розеном, был в целом осуществлен. Главный дом заново построили в 1911 году, проектировал его В. А. Щуко, впоследствии автор многих известных зданий сталинской эпохи, в том числе несостоявшегося Дворца Советов, увенчанного гигантской фигурой Ленина. Но в то время это был признанный архитектор-неоклассик, в 1911 году получивший почетное звание академика архитектуры. Он спроектировал дом на старом ганнибаловском фундаменте, и архитектурная композиция дома в целом соответствовала изображению И. С. Иванова. Но Щуко не стремился точно воссоздать жилой дом Пушкина, он скорее создавал мемориальный архитектурный знак, посвященный памяти поэта. Внутренняя планировка дома была условной. Во дворе он сохранил здание бани («домик няни»), которая была перестроена Г. А. Пушкиным, но дожила до XX века с пушкинских времен. С южной стороны двор замыкался двумя флигелями, предназначенными для колонии литераторов: один женский, другой — мужской.