Повседневная жизнь языческой Руси

Чтобы содержать одежду в порядке, ее не только «мыли», то есть стирали, но и «катали», то есть разглаживали катком, сделанным чаще всего из дуба. Во всяком случае, именно дубовые катки для «катания сорочиц» упоминают древнерусские источники.

«Модники» дохристианской Руси следили не столько за модой как таковой, сколько за сохранностью своих и чужих «телесных границ» от вторжения нечистой силы. Конечно, одежда прежде всего маркировала социальный статус человека. Недаром в пародийном «Сказании о молодце и девице» XVII века самая непристойная пародийная одежда описывается так: «свита» (плащ) сшит из рогожи, штаны холщовые, кромка (отделка по краю) из мочала, шапка из войлока.

Но при всем при этом врожденное чувство прекрасного не могло не отразиться на одежде, украшениях и обуви язычников. Как показывают раскопки в Великом Новгороде, горожане не имели практически ни одной неукрашенной вещи: все предметы быта и костюма, как правило, так или иначе украшались либо вышивкой, либо резьбой, либо тиснением, либо ювелирными изделиями и мехом. Красота предметного мира и одежды древнерусского язычника поражает воображение; жаль только, что слишком малая часть этого пестрого нарядного мира доступна нашему взгляду сегодня.

«Уж ты, сад, ты мой сад…»

Типичный двор во времена языческой Руси включал сараи (клети), конюшни, баню, амбары, другие хозяйственные постройки и, конечно же, сады. При этом сады были двух типов: плодоносящие, располагавшиеся за домом и часто называемые «огородами» или «овощниками», и «красные», то есть парадные, небольшие и нарядные, для увеселения глаз, насаждаемые перед домом[192]. «Овощной град» (встречается и такое наименование сада) за домом включал в себя всякий «овощь огородной» — яблони, груши, вишни, сливы, орехи русские, морковь, редьку, репу, капусту, свеклу, лук, чеснок, бобы, мак, огурцы и пр. При саде был и огород, где устанавливали «овощное стражище» — шалаш для охраны, а также выставляли пугало — «полохало».

Уподобление сада раю появилось уже после принятия христианства. К примеру, крестьяне во Владимирском крае представляли рай как прекрасный сад с золотыми и серебряными домами.

Большой плодовый сад с обилием деревьев и кустарников был прекрасным подспорьем в хозяйстве язычников. Но к плодовым деревьям в нем относились не как к простым хозяйственным объектам, а как к живым существам, обладающим способностью к плодородию. А все, что давало жизнь, почиталось и ценилось. Поэтому-то плодовые деревья наравне с дубом, буком и другими «священными рощениями» связывались с жизненной силой, столь необходимой человеку. Да и сам человек зачастую уподоблялся плодоносящему дереву, а дерево, в свою очередь, приравнивалось к человеку. Чтобы усилить деторождение в создающейся семье, на свадьбу изготавливали каравай-сад, украшенный веточками плодовых деревьев и фруктами. С появлением на свет ребенка семья высаживала в саду новое дерево в честь родившегося младенца, ожидая, что рост деревца, его состояние, а позднее и плодовитость повлияют на рост, здоровье и судьбу младенца. Воду после купания новорожденного сливали под «его» дерево, туда же могли закапывать его срезанные волосы и ногти. Во время болезни ребенка его дерево «подавало знак»: если оно засыхало, то это было к смерти ребенка, если же оставалось зеленым и здоровым, то и ребенок должен был вскоре выздороветь.

Чтобы дерево хорошо росло и плодоносило, его «приглашали» к семейному праздничному столу, совершали под ним половой акт, украшали ветви красными лентами и т. п. Обвязывание деревьев по крупным праздникам было распространено у всех славянских народов, оно распространялось либо на все деревья, которые плохо плодоносят либо не плодоносят вовсе. Делалось это с целью обеспечить их плодоношение. Иногда обвязывали только одно из деревьев, которое символически замещало остальные. Обвязывали в основном житной (ржаной) соломой, но могли также обвязывать соломой от гороха. Люди верили, что солома от этих культур заставит деревья давать такой же большой урожай, какой дают рожь или горох.

Дерево можно сглазить так же, как и человека, наслать на него порчу с целью лишить его плодородия. Срубить плодовое дерево значило погубить чью-то жизнь. Если сад поздно зацветал, то это предвещало скорую смерть кого-то из хозяев, а если вдруг зацветал вторично, осенью, то это означало холодную и страшную зиму с болезнями и голодом. Оскорблением считалось справлять нужду под плодовым деревом, влезать на дерево в обуви, повреждать кору или ствол без уважительной причины. Бездетные семьи, как и женщины в период месячных, не имели права ухаживать за садом, так как могли передать свои недуги плодоносящим деревьям и те перестали бы плодоносить. Смерть саду угрожала и в случае, если его поливали водой после омовения покойника.