Повесть о Предславе

Королева раскрыла Евангелие и велела Конраду читать. Мальчик читал медленно и неохотно. Затем она стала говорить с ним на латыни. Сын отвечал невпопад, часто путаясь в словах. Предслава осталась недовольной. Было очевидно, что Конрад не горит желанием изучать науки, больше по нраву ему были игры в саду с друзьями-сверстниками, среди которых она уже отметила про себя Штепанека – сына пана Лопаты – и Марека из Оломоуца. В их обществе и проводил Конрад почти все свободные от занятий часы.

– Серьёзней тебе быть надобно, сын, – укорила его Предслава. – Князь ты будущий, во всём тебе разбираться придётся. Да, а как со счётом у тебя?

– Считает добре, – ответил учитель. – Евангелие же честь ленится, и к языкам такожде не прилежен.

– То худо! С утра завтрашнего сама я следить за прилежанием твоим стану, – строго изрекла Предслава. – Спуску тебе не дам! А покуда можешь ко друзьям своим бежать. Но заутре… – Она погрозила паробку[245] перстом. – Чтоб после трапезы и молитвы тотчас за ученье садился!

Довольный Конрад стремглав вылетел из покоя. Предслава невольно улыбнулась, провожая его взглядом.

…В своих покоях она застала пани Эмму. Старая немка змеёй подскочила к своей госпоже и с жаром зашептала:

– Весть важную имею.

– Что за весть? Сказывай! – нарочно громко потребовала от неё Предслава.

Эмма стала опасливо озираться по сторонам.

– Ещё в пути я приметила, – начала она исподволь. – Пани Малгожата вельми к одному пажу неравнодушье выказывает. А после… слухи разные про них поползли. Ну, я не верила вначале, пока сама не убедилась: правда это! Пажа того звать Иржи, родом он из Градца. Прислуживает часто тебе за столом.

– И как же ты убедилась, что верны слухи?

– Увидела один раз, как они в возке на соломе блуду предавались. Стыдно, светлая королева! Малгожата – высокородная дама, супруга ясновельможного пана, мать шестерых детей, и паж… Да он ей в сыновья годится!

Предслава положила перед собой на стол каноническую Библию на латинском языке.

– Поклянись, что не солгала мне! И помни, как Господь наказывает клятвопреступников!

Эмма не раздумывая приложила ладонь к Библии и поклялась.

«Выходит, верно. – На душе у Предславы было горько и гадко. – Что же мне делать? Если, воистину, всё так и есть, дак то позор! А я сама? – подумала она вдруг. – Тоже творила грех. Но не с мальцом же, да и… что сравнивать. В конце концов, у меня всё то в прошлом».

Она вызвала к себе Малгожату поздно вечером. Подруги долго сидели в узкой каморе, разговор у них выходил скользким и тяжёлым.

– А я и не ведала ничего. Что ж ты, Малгожата? Жёнка ведь ты замужняя! Чада у тебя!

– Дак и что? – Малгожата недоуменно передёрнула плечами. – Мало ли кто там с кем ночи проводит? Ну, смазливый парнишка, запал в душу. Вот я и… Он меня теперь дамой сердца почитает, а я его рыцарем своим зову. Так принято, часто бывает. Каяться мне перед тобой не в чем, вельможная пани, с кем хочу, с тем и знаюсь. Кого желаю, того и люблю. А муж – что муж! У него – своя жизнь, свои любимые холопки!

Господи, неужели же эта женщина, такая чуждая, такая нераскаянная грешница, столько лет была ей ближней подругой?! Каковы её слова – грубые, простые. Она, Предслава, могла представить себе и простить высокую любовь замужней дамы к юноше, сама когда-то с наслаждением вкушала запретный плод, но чтобы вот так, спокойно, говорить о грехе как о чём-то обыденном, что не раз случается в жизни у каждого! Нет, этого она не могла понять. Насколько же они обе, оказывается, разные, как мало у них общего! Словно трещина прошла между ними, трещина эта непрестанно ширилась во время разговора и наконец обратилась в чёрную зияющую пропасть.

– Уходи! Не хочу тебя боле зреть! И отныне ты мне не подруга! – твёрдым холодным голосом решительно промолвила Предслава. – Ты опозорила себя в моих глазах.

– Да ты чего?! – По круглому лицу Малгожаты с носиком-пуговичкой проскользнула усмешка. – Да подумаешь! Али ты сама, окромя Рыжего, ни с кем не зналась тут? Так я тебе и поверю!

– Перестань! Слышишь! Ступай вон! И не приходи больше! Гневаться на тебя не хочу, да и не за что. – Королева внезапно успокоилась и продолжала спокойно и раздумчиво: – Просто разные мы люди и друг дружку не поймём николи. Ты ступай, живи своей жизнью, а я своей. Нет у нас ничего общего. Ранее по-иному я полагала. Жаль, ошиблась в тебе. Думала, подругами станем.

Малгожата недоуменно пожала плечами и вышла. Предслава с грустью и болью смотрела ей вслед.