Повесть о первом взводе

Он пришел в райком комсомола. Думал - ему там дадут направление в военкомат, чтобы в армию взяли. Досрочно, добровольцем. А секретарь райкома, девушка лет на пять старше его, Валя Андрушкевич, осунувшаяся, с усталыми глазами, встретила его, как будто только утром они виделись.

- Логунов, - сказала она, едва он вошел в кабинет, - хорошо, что пришел. Хотела посылать за тобой. Собери человек десять хлопцев покрепче и идите по этому адресу. Будете помогать переоборудовать школы в лазареты, - и протянула ему бумажку с адресом.

Он начал говорить ей про фронт, про военкомат, про то, что он не может по адресу... Она терпеливо слушала его. А когда умолк сказала:

- Логунов, раненых очень много. Их спасать надо. Иди.

После этого он не мог спорить, доказывать. А она попросила комсомольский билет. На страничке, где стояла последняя отметка об уплате членских взносов написала: "Секретарь райкома В. Андрушкевич" и поставила дату.

- Это на всякий случай, - объяснила. - Мало ли что может случиться... До свидания, Логунов.

Больше он ее не видел... Переоборудовали школы. Потом принимали раненых, потом помогали их отправлять. А потом немцы подошли к самому городу.

Верил или не верил?.. Логунов вспомнил, как подполз он к окопу, вырытому на окраине города, может быть, всего в километре от госпиталя, раненых из которого уже вывезли, как неуклюже скатился в этот окоп. Подобрал винтовку, несколько рассыпанных на земле обойм и лег в цепь. Никто не спросил его ни о чем. В те дни нередко случалось, что к взводам прибивались штатские парни... Потом уже, когда они вышли из боя, политрук, командовавший ротой, спросил, откуда он, кто такой и что думает делать дальше. А больше ничего не спросил, в бою и так все видно. Политрук записал фамилию, год рождения и велел старшине поставить на довольствие.

Их рота уходила из Смоленска в числе последних.

Тяжело они отступали. Но и тогда, в беспросветном сорок первом, не было у него даже мысли такой, что немцы могут победить в этой войне...

- Верил, - сказал он. - Ничего не понимал, но верил.

- В общем - да, - подключился Земсков. - Воспитаны так. В партию верим. В Советскую власть... Не все, может быть, но большинство. А раз верим, то ничего с нами никто сделать не сможет.

- И я верю, - сказал Гольцев.

- Все мы из одного теста, - положил ему руку на плечо Логунов. - Завтра день тяжелый. А ты, Земсков, иди спать. До рассвета не так много осталось.

- Останусь я, - не согласился Земсков. - Подежурю. Пусть парень поспит. Я сегодня весь день бездельничал. А он с лопатой намаялся.

- Оставайся, - согласился Логунов. - Подежурь. В этой темноте увидишь не много, главное - прислушивайся, - посоветовал он и Земскову.

- Понял, понял... - улыбнулся тот. - Забываешь, что я разведчик. Все будет в полном порядке.

Странно как-то даже, если задуматься. Утром должен здесь разгореться бой. И может быть, кому-то из них оставалось жить считанные часы. А они собирались провести эти оставшиеся им считанные часы во сне. Но, с другой стороны, перед боем надо отдохнуть. Да и не собирался никто из них умирать. Жить они собирались.

4. Бой

Утро было пасмурным. За ночь тучи плотно укутали небо, и степь помрачнела. Без солнечных лучей потухли буйные краски полевых цветов, потемнели изумрудные листья кустарников, пожухли травы. Перед высотой, на которой окопались артиллеристы, лежала бесцветная, безрадостная равнина. Не поле, не земля, а "местность военного времени". Тоска.

Взвод позавтракал остатками каши и сухарями. Хлеб кончился. Зато сухарей Литвиненко выдал столько, что еще дня на два хватит. И "Второй фронт" - банка на двоих. Вполне достаточно. Развели небольшой костер, и вскипятили ведро воды. Сахар тоже имелся. Заварки ни у кого не нашлось, но считалось, что пили чай. После завтрака прибрались на "пятачках", проверили маскировку и кое-где подправили ее, разобрали индивидуальные пакеты и рассовали их по карманам, чтобы имелись у каждого под рукой. Открыли ящики и сняли со снарядов смазку. Ждали, готовились.

Колонна немецких танков и пехоты появилась около полудня.

- Идут! - доложил Трибунский. Он наблюдал за дорогой. - На горизонте фрицы.

- Расчеты по местам! - распорядился Логунов. Отдал команду вполголоса, хотя до колонны было еще так далеко, что не только разговора, но и пулеметной очереди не услышали бы. - Пулеметчикам занять гнезда. Сидеть тихо, не высовываться. Нас здесь нет. Гогебошвили - к машине и ни шага от нее. Командиры орудий - за мной.

Пригнулся, поспешил на наблюдательный пункт. За ним - Птичкин и Угольников. Втроем они заполнили небольшой окопчик. В бинокли хорошо можно было рассмотреть колонну. Впереди семь танков и легковая машина. Затем грузовики с пехотой. Замыкали колонну еще четыре танка.

- Нахально идут, - Птичкин опустил бинокль. - Чего-то эти фрицы слишком смелые? Разведку не выслали, головного дозора тоже нет.