Повесть о первом взводе

- Внимание! - послышалась команда Логунова. - Приготовиться к бою!

- По местам! - приказал Угольников. - Осколочным! Пять снарядов! По машинам!

- Снаряд! - потребовал Мозжилкин.

* * *

Земсков лежал в тесном окопчике и с тоской думал, о том, что боль в щиколотке не утихает. Доктор Птичкин обнадежил, сказал, что к утру пройдет. А нога болит, не перестает. И ночью поспать не удалось. Наверно связки порваны. А может просто вывих и при вывихе так должно быть?.. Птичкин тоже не очень в этом разбирается. До чего все плохо получилось. Танки идут, а у него нога... И если откровенно, то ему сейчас не до танков. Замполит говорил: "Ты, главное, с народом будь, моральный дух поддерживай и, соответственно, личным примером..." Вот он и лежит сейчас в гнезде, "поддерживает" свою ногу... Правильно Логунов сказал: с такой ногой пользы от человека немного. А хоть бы и никакой - уехать он все равно не может... Но почему никакой пользы? С пулеметом - еще какую пользу принести можно. Столько автоматчиков - это вам не кот начихал. Он и Долотов всех этих автоматчиков придержать должны. А боль в ноге пройдет. Не пройдет - потерпит. Это же смешно - человек на войне ногу вывихнул... Патронов хватит. Десять дисков... "Ты держись, - сказал ему Логунов, - без тебя и Долотова нам крышка. Захлестнут автоматчики. Орудиям танками заниматься надо. Сам понимаешь..."

Значит, надо держаться. Во все, что делается на дороге, вмешиваться не станет. Да и бестолку на таком расстоянии. Когда фрицы скатятся в овраг, выберутся оттуда и пойдут на орудия, тогда и ударит. Только тогда. Неожиданно для фрицев. А тесновато в этом окопчике. Пулеметное гнездо... Придумали название... Гнездо и есть. С больной ногой и не повернешься... Земсков прижал к плечу приклад пулемета, прицелился в намеченную им точку на краю оврага, где он должен срезать цепь автоматчиков. Нормально. Все должно пойти нормально... Опустил приклад и стал ждать.

* * *

Долотов установил пулемет, лег, прижал к плечу приклад, прицелился, повел стволом по краю оврага. Стрелять было неудобно. Он поставил пулемет немного левей, снова примерился. Теперь получилось все, как надо, и Долотов с силой вдавил сошки в плотную землю. Коробки с дисками открыл и положил рядом, слева так, чтобы можно было, легко и быстро дотянуться. Затем вынул из сумки для противогаза, шесть "лимонок" и аккуратно вставил в каждую запал. Все шесть поместил в небольшую нишу, которую еще вчера выбил в стене окопа. Еще раз, по-хозяйски оглядел свое имущество и остался доволен.

Он вынул из кармана объемистый кисет, щедро расшитый бисером. Кисет пришел к нему откуда-то из Сибири, в посылке с подарками. Свернул цигарку крупного калибра, прикурил и, уселся поудобней: сейчас, однако, можно и покурить в удовольствие. Фрицы полезут, некогда будет.

Серая колонна медленно ползла по серой степной дороге. Долотов не любил степь. Она виделась ему какой-то нежилой, все открыто, пусто, никакой красоты. То ли дело - лес. Долотов вспомнил архангельские леса... Деревья в два обхвата, густые подлески, через которые, пока пройдешь, вволю топором помашешь. И все живое. Дотронешься ладонью до дерева - кора теплая, дышит. Тропинки в лесу, и те живые. Идешь, а она стелется, стелется, виляет, все вперед, вперед, и не остановишься...

"Разве можно такое сравнить со степью? - думал Долотов. - Пустота, здесь, серость одна, поэтому фашисты сюда и наползли. Танки, они ведь тоже неживые, железные. По лесу, однако, не прошли бы со своей броней".

- Приготовиться к бою! - услышал он команду Логунова.

- Начинается... - Долотов выглянул из окопа. Колонна еще далеко. И автоматчики на машинах. Но из орудий достать можно, сейчас и начнут. А браться за пулемет еще не скоро. Есть время покурить. Значит покурим...

Оба орудия ударили одновременно.

* * *

У Григоренко получилось. Лучше и Огородников бы не сумел. По трассе видно было, что попал под башню головного танка. Что там произошло, отсюда не определишь. Очевидно, снаряд вспорол броню. Внутри танка рвануло, и он замер. Одним меньше.

Машина, что следовала за ним, круто развернулась на месте, и третий танк едва успел вильнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ней.

Григоренко этого не видел. Прилип к прицелу, нашел танк, замыкающий первую группу. Тот застыл: мишень, бери его... "Возьмем и цей..." - сквозь зубы выдавил Григоренко и нажал на спусковой. Не взял. Трасса снаряда прошла впереди машины. Он повернул колесико прицела. Еще один выстрел...

- Перелет! - сообщил Птичкин. - Куда смотришь?! Дистанция - четыреста!

Гильза упала на землю, зазвенела. Трибунский послал снаряд в приемник.

Григоренко и сам видел, что перелет. А танк медленно двинулся, сполз с дороги и стал переваливаться через кювет. Григоренко слился с прицелом, медленно повел ствол орудия впереди машины, ловил нужные полтора корпуса. Ловил... - "Да я ж тэбэ... Да я ж тэбэ..." - Нажал на спусковой механизм и опять промазал.