Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 2

Принцы и вельможи, которые должны были участвовать в соколиной охоте, приготовили редкой красоты охотничьи наряды. Но еще замечательнее были фигуры сокольничих из шести отрядов охраны, их диковинные платья с причудливыми узорами вызвали всеобщее восхищение. Столь редкое зрелище привлекло внимание многих, и люди соперничали за право занять лучшие места, причем у некоторых невзрачных и ветхих карет, принадлежащих никому не известным дамам, были сломаны колеса, и они имели весьма жалкий вид. Пышно украшенные кареты знатных особ собрались у Плавучего моста[2].

Посмотреть на церемонию приехала и юная госпожа из Западного флигеля. Разглядывая придворных, старающихся затмить друг друга роскошью нарядов, она пришла к выводу, что никто из них не может сравниться с Государем, облаченным в красное платье, величественно прекрасным в своей неподвижности.

Украдкой поглядывала она на отца своего, министра Двора. Его яркая, мужественная красота была в самом расцвете, он выгодно отличался от окружающих и все же был только подданным.

И уж вовсе не стоящими внимания показались ей То-но тюдзё, Бэн-но сёсё и другие придворные, хотя молодые дамы наперебой восхваляли их: «Ах, как он красив! Какое неповторимое изящество!»

Государь затмил всех. При поистине невероятном сходстве с Великим министром он едва ли не превосходил последнего – правда, не исключено, что девушка была слишком пристрастна, – благородством черт и величественностью осанки. Так, равного ему не было в мире!

Привыкнув к красивым лицам Великого министра и Тюдзё, юная госпожа испытала немалое разочарование, обнаружив, что придворные в большинстве своем вовсе не так уж и хороши. Рядом с Великим министром и ему подобными многие из них казались просто безобразными. Они словно принадлежали другому миру. Жалкое зрелище!

Был среди них и принц Хёбукё. Удайсё, всегда такой важный, внушительный, сегодня явился в роскошном одеянии с колчаном за спиной, но даже он произвел на девушку скорее неприятное впечатление излишней смуглостью лица и чрезмерно густой бородой. Впрочем, вправе ли мы требовать, чтобы лицо мужчины походило на набеленное и нарумяненное женское лицо? Желать этого в высшей степени неразумно, и тем не менее девушка была разочарована. Но если раньше она решительно отвергала предложения Великого министра поступить на службу во Дворец – мол, не по душе, да и обременительно, – то теперь готова была признать, что положение государевой прислужницы имеет свои преимущества.

В скором времени процессия прибыла в Охарано, и Государь велел остановиться.

Вельможи расположились под раскинутыми тут же навесами, чтобы, подкрепившись немного, переодеться в носи и охотничьи платья. Скоро появились посланцы из дома на Шестой линии с разнообразными винами и яствами. Государь не раз предлагал Великому министру сопутствовать ему, но тот отказался, объяснив, что ему предписано «удаление от скверны». Тогда Государь послал к нему Саэмон-но дзё с парой привязанных к ветке фазанов.

Каково было содержание высочайшего послания? Не считая для себя возможным приводить его целиком, ограничусь песней:

«В глубоком снегу
На склонах горы Осио[3]
Отыщем ли мы
Сегодня следы фазана,
Когда-то бродившего там?» (242)

Не припомню только, кому из великих министров случалось сопутствовать Государю при подобном выезде?.. Гэндзи принял гонца почтительно.

«На горе Осио
Снег лежит под кронами сосен,
Но, увы, никогда
Таких глубоких следов
Не оставляли в нем прежде».

Кажется, он ответил именно так, но я могу и ошибиться, ибо в памяти моей сохранились лишь отрывочные воспоминания об услышанном в те времена.

На следующий день Великий министр отправил юной госпоже из Западного флигеля следующее послание:

«Видели ли Вы Государя? Не возникло ли у Вас желания принять мое давнее предложение?»

Письмо было написано довольно небрежно на небольшом листке белой бумаги. Оно показалось девушке очень изящным, тем более что не содержало обычных многозначительных намеков. «О чем это он?» – засмеялась она, прочтя письмо, но про себя подумала: «Удивительная проницательность!» Вот как она ответила:

«Вчера
Все терялось вокруг
В утренней снежной мгле,
И разве могла я
Сквозь нее разглядеть сиянье
Недоступно высоких небес?

Увы, я и сама не знаю…»

Письмо прочла и госпожа Весенних покоев.