Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 2

– Полагаю, что господин министр Двора навещает вас каждый день. Я был бы чрезвычайно рад увидеть его сегодня. У меня есть к нему дело, и я в отчаянии, что мне не удается встретиться с ним.

– Увы, министр бывает здесь нечасто. То ли потому, что его обязанности при дворе не оставляют ему досуга, то ли потому, что не слишком глубоки его сыновние чувства. О чем же вы хотели говорить с ним? Кажется, у Тюдзё есть причины чувствовать себя обиженным? Не знаю, с чего все это началось, но, когда министр столь несправедливо обошелся с ним, я не раз говорила ему: «Не напрасно ли притворяться теперь, когда «молва разлетелась»? (243) Или вы хотите, чтобы над нами все смеялись?» К сожалению, министр всегда был строптив, и мне не удалось убедить его, – говорит старая госпожа, решив, что Гэндзи имеет в виду…

Улыбнувшись, тот отвечает:

– А до меня дошел слух, что господин министр Двора смирился и готов уступить. Я даже осмелился намекнуть ему на свое желание, но дело кончилось тем, что он сурово отчитал Тюдзё, заставив меня пожалеть о своем вмешательстве. Говорят, от любой нечистоты можно очиститься. Не исключено, что господину министру и в самом деле удастся вернуть дочери незапятнанное имя… Но, по-моему, если поток загрязнен, никакая чистая вода не сделает его прозрачным. К тому же мир наш устроен так, что новое всегда хуже старого… Не скрою, меня огорчает непреклонность министра.

Впрочем, дело не в этом, а вот в чем. Случилось так, что ко мне в дом по ошибке попала особа, о которой полагалось бы заботиться министру Двора. Сначала никто не сказал мне, что это всего лишь недоразумение, а сам я не особенно стремился узнать правду. Детей у меня мало, вот я и решил закрыть глаза на некоторые обстоятельства и опекать ее, стараясь по возможности не слишком приближать к себе. Между тем время шло, и однажды Государь – не знаю уж, откуда он узнал о ней, – изъявил желание взять ее во Дворец. «Нет у меня дамы, которая могла бы взять на себя обязанности главной распорядительницы, найси-но ками, – изволил посетовать он. – Дела отделения Дворцовых прислужниц в полном беспорядке, служащие там дамы пребывают в растерянности, не имея никого, кто направлял бы их действия. Разумеется, желавших занять это место было немало. Среди них две немолодые уже особы в звании найси-но сукэ и еще несколько дам, которых положение позволяет им притязать на подобное назначение. Однако ни одна не подошла. Главной распорядительницей по заведенному издавна обычаю может стать высокорожденная особа, обладающая незапятнанным именем и не обремененная заботами о собственном семействе. Причем исключительно одаренным особам не обязательно удовлетворять всем этим требованиям, особенно если они долго служили во Дворце и известны своими заслугами. Но в настоящее время таких тоже нет, поэтому и решили выбрать одну из благородных девиц, успевших снискать благосклонное внимание света».

Мог ли я пренебречь милостивым предложением Государя? Я полагаю придворную службу весьма высоким уделом для женщины вне зависимости от ее состояния. Нет ничего зазорного в желании прислуживать Государю, рассчитывая на те или иные его милости. Правда, служба в одном из ведомств, связанная с исполнением целого ряда обязанностей, куда менее почетна и довольно обременительна. Но всегда ли это так? В конечном счете все зависит от самой женщины. Короче говоря, я готов был принять предложение Государя и, имея это в виду, стал расспрашивать девушку о ее возрасте. Тут-то и выяснилось, что именно ее разыскивал министр Двора. Разумеется, я сразу же решил открыться ему, надеясь, что он подскажет мне, как найти выход из этого положения, но без особых на то оснований я не имею возможности даже встретиться с ним. Наконец, мне удалось отыскать подходящий предлог, но на мое приглашение он ответил отказом, сославшись на ваше нездоровье. Подумав, что время в самом деле неблагоприятное, я решил было отложить церемонию, но вижу теперь, что вам гораздо лучше, так стоит ли медлить? Благоволите же сообщить об этом господину министру.

– Какая неожиданность! Как это могло случиться? Ведь министр без возражений принимает в свой дом всех, кто заявляет о своем с ним родстве. Что привело ее к вам, а не к нему? Разве ей кто-то сказал, что она ваша дочь?

– На то были свои причины. Подробности я сообщу министру. Я слышал, что подобного рода недоразумения довольно часто случаются с простыми людьми, особенно если они не ладят между собой. Мне не хотелось подавать повод к злословию, потому я и хранил дело в тайне. Даже Тюдзё ничего не знает. Не говорите же и вы никому.

Тем временем до министра Двора дошел слух, что в дом на Третьей линии приехал Гэндзи.

– У госпожи Оомия почти не осталось челяди, а Великий министр наверняка окружен большой свитой, – всполошился он. – Сможет ли госпожа обеспечить ему достойный прием? Боюсь, что слуг недостанет даже на то, чтобы принять передовых и устроить место для гостя. Тем более что с ним скорее всего и Тюдзё.