Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 2

— Вероятно, ты права, — согласился Масаёри. — Никто другой не мог бы написать столь замечательно. Только совершенно грубый человек этого не поймёт. А ну-ка, посмотрим, что за ароматы здесь.

И взяв курильницу, он бросил в неё щепотку благовоний, которыми была покрыта гора Хорай. Несравненное благоухание наполнило покои. Ароматы, которые он достал из журавлей, были столь же хороши. Масаёри рассматривал ароматы белого цвета; оказалось, что это мускус. Масаёри бросил его в курильницу, и мускус начал источать изумительно тонкое благоухание.

— Удивительно! — восторгался министр. — Накатада преподносит ароматы самые разнообразные, но все они совершенно особые.

— Поговаривают, что эти благовония покойный Тосикагэ привёз из Танского государства, — сказал Сукэдзуми.

— Похоже на то, — согласился Масаёри. — Прошлой зимой Накатада, в тайне от всех, читал государю записки своего деда. Накатада достались невиданные в мире сокровища.

* * *

Пришло письмо от советника Санэтада, адресованное Хёэ. Фудзицубо прочла:

«Мне хотелось сразу же написать Вам, что наша встреча явилась для меня огромной радостью, но я колебался, опасаясь, что это будет Вам неприятно, ведь Вы отвергали признания множества влюблённых. А тем временем — может быть, это следствие моих молитв? — Вы благополучно разрешились от бремени. Я бесконечно этому рад. Наверное, вокруг Вас много народу, поэтому я не решался писать и так дотянул до сего дня. Погрузившись мыслями в прошлое, я забывал обо всём на свете, — что же мне сказать?

Думал в тоске, что скоро

Долго буду блуждать

На тропах к последнему рубежу.

И вдруг вдалеке услышал

Пеньё кукушки.[211]

Мою жену опекает теперь мой старший брат. Вы об этом, по-видимому, знаете. Если бы для Вас я занял место покойного Накадзуми, как говорил мне Ваш батюшка, я вряд ли стал бы уезжать в Оно. На днях собираюсь отправиться туда, но скоро вернусь в столицу. Пожалуйста, иногда призывайте меня к себе».

Фудзицубо сказала Хёэ, что нужно ответить ему, и продиктовала:

«Благодарю Вас за Ваше письмо. Мне хотелось ответить Вам самой, но я ещё чувствую себя очень слабой. Во время нашего свидания я сделала одно замечание, которое вряд ли пришлось Вам по вкусу. Похоже, что от моих разговоров толку мало, и Вы собираетесь удалиться в Оно. Перебирайтесь куда-нибудь поближе, как делают благоразумные люди. Тогда, вспоминая о Вас, я смогу сразу же с Вами говорить».

Внизу она велела приписать:

«Вы писали: „Буду блуждать". Но если нет,

Обещает, кукушка,

Что если в горы глухие

Путник не возвратится,

Услышит он пеньё,

Которое редко кто слышал.

Ваше стихотворение полно печали».

Хёэ написала также письмо от себя и послала всё Санэтада.[212]

Санэтада, прочитав письмо Фудзицубо, подумал: «Она поняла моё настроение и написала мне».[213]

* * *

Советник Санэёри прошёл в покои госпожи Сёкёдэн и сказал:

— Я вчера был в императорском дворце, и наследник престола велел передать тебе: «После смерти твоего отца время проходит — а на сердце всё печальнее! Но что же поделаешь? Такое горе суждено испытать всем. Старайся не предаваться слишком скорби. Что ты сейчас делаешь?»

— Как? — вскипела госпожа, — у меня нет тайных мужей, и я не получаю любовных писем, как эта Фудзицубо. Похоже, что именно таких жён, как она, наследник и ценит.

— К чему эти речи? Кто тайно посещает её? Разве мы не связаны с Фудзицубо родственными узами? Не говори подобного! — урезонивал её брат. — ‹…›

— Никто из прислуживающих наследнику не скажет доброго слова об этой воровке. Ей какой-то чёрт ворожит! Супруги наследника — принцессы или дочери знатных сановников, но он на них и не смотрит. Дни и ночи наследник проводит с Фудзицубо, а остальные прислуживающие ему дамы изнемогли от скуки. Фудзицубо отправилась в родительский дом, тогда Пятую принцессу призвали в покои наследника — и вот у неё нет того, что бывает каждый месяц, она нездорова. И мне наследник прислал письмо. Когда наследник не присылает писем своим супругам, никто не поможет — ни гадальщики, познавшие науку Тёмного и Светлого начал, ни боги, ни будды.[214] ‹…› Ах, если бы принцесса родила мальчика! Тогда она заткнула бы ей рот и раздавила бы эту Фудзицубо, которая беспрерывно рожает и чванится этим: вот, мол, я какова!

— Все в стране уверены, что сын Фудзицубо будет нашим государем, а она сама — матерью императора. Некоторые думают о сыне Насицубо, но вряд ли сбудутся их надежды. А Пятая принцесса если даже и родит ребёнка, сможет ли добиться расположения наследника престола? — рассуждал Санэёри.

— Ах, надоело! Оставь меня! — рассердилась Сёкёдэн.

Глядя на неё, Санэёри думал, что она ведёт себя совершенно недостойно.

В доме появился Санэмаса и заговорил с братьями.