Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

— Тысяч цветов лепестки,

Осыпавшись,

Водную гладь покрывают.

Который уж раз

Бухту так красит весна?

Принц Сикибукё сложил:

— Удержаться не в силах

Осыпающиеся лепестки…

Прибыв в бухту,

Печалюсь: и эта весна,

Как сновиденье, промчится.

Принц Накацукасакё произнёс:

— Приближается лето,

И лежат на земле

Цветов лепестки…

Но в небо взгляни:

Последний отблеск весны…

Правый министр Тадамаса сложил:

— Волны к берегу мчатся,

Но грустно на них

Глядеть мне.

Ветер сыплет на воду

Цветов лепестки.

Принц Мимбукё сочинил:

— Пока из столицы я ехал,

Цветы и зелёные ивы

Стали ещё красивей.

Как будто смогли мастерицы

Ещё больше наткать парчи.

Военачальник Левой дворцовой стражи произнёс:

— Не дождавшись, пока

Мы в бухту прибудем,

С вишен проворные волны

Все лепестки

Обобрали.

Санэмаса, глядя, как прилив доходит до сосен, растущих на берегу, сложил:

— Всю бухту заполнили

Тёмной зеленью сосны.

Хотелось бы знать,

Когда красивей они —

В прилив или в отлив.

Санэтада, увидев, что волны заливают берег и как стаей снимаются с него птицы, сложил:

— Птицы на взморье

Стаей в небо поднялись.

Куда им деваться?

С каждым мгновеньем

Волны всё ближе.

Судзуси, заметив падающую на волны тень от летящих гусей, сложил:

— Гуси домой улетают.

Сегодня утром

Во время прилива

Я стаю увидел

Средь облаков белых…

Чиновникам из управления провинций, которые всё приготовили к приезду путешественников, преподнесли по женскому наряду, белую накидку с прорезами на розовой подкладке и штаны.

Семейство Масаёри, полюбовавшись всеми красивыми пейзажами, ничего не пропустив, возвратилось в столицу.

* * *

Пришло письмо от наследника престола:

«Сегодня больше, чем обычно, я не нахожу себе места…

Как мучит меня

Ожиданье!

На берегу в Сумиёси

Тень густую на землю

Сосны бросают».

Атэмия ответила ему:

«Вздымаются волны.

Засыхает сосна, чьё сердце

Непостоянным слывёт.

Только забвенья трава

Растёт в Сумиёси».

* * *

Санэтада отправился на поклонение в святилище Камо и дал там суровые обеты. Всё глубже погружаясь в печаль, он написал оттуда:

«Один, без тебя,

Отправился я

В храм Камо.

Но сдержать не могу

Своих слёз кровавых».

Атэмия ничего ему не ответила.

* * *

Генерал Канэмаса задумал совершить паломничество по святым местам, от Хасэ до Золотого пика, и отправился в путь. Когда он проходил через Идэ, то сорвав там прекрасные горные розы, послал их Атэмия с письмом:

«Молясь о свершенье желаний,

В путь я пускаюсь.

И горные розы

Мне шепчут:

„Возьми с собой милую!”»

Она сказала:

— Ведь говорят: «Вместе до самого Танского царства»[633] — можно и поверить! — И ничего ему не ответила.

Канэмаса был очень удручён. Он прибыл в Хасэ и дал богам большие обеты, моля об исполнении желаний. Уединившись на семь дней в келье, он всё время читал сутры. «Если исполнятся мои желания, я построю золотую часовню и сделаю статую Будды, покрытую золотом. И до самого последнего дня жизни я буду каждый месяц зажигать лампады справа и слева от неё», — пообещал он. Таким образом, втайне от всех, генерал совершил паломничества в Рюмон, Хисо, Такама, Цубосака, на Золотой пик. Канэмаса шагал, не разбирая дороги, ноги у него опухли. «Даже при таких страданиях я вряд ли добьюсь желаемого», — думал генерал в унынии, продолжая свой путь. Ливмя лил дождь; казалось, что молния вот-вот поразит его. В такие мгновения генерал не вспоминая ни о жене с Третьего проспекта, ни о Накатада, он только сокрушался о том, что умрёт, так и не добившись любви Атэмия. Проливая горькие слёзы, блуждая по горным тропам, он написал ей письмо:

«И боги, которым

Дано исполненье молитв,

Влюблённого видя кровавые слёзы,

Ходатайствовать за него

Готовы».

Атэмия прочитала письмо, но отвечать не стала.

Сукэдзуми сказал ей: