Повесть о детстве

— Я буду сегодня делать змея! — крикнул ему вдогонку Пейся.— Штук пять сделаю и выменяю.

— Сделай мне.

— Из пальца я тебе сделаю?

— Зачем? Зачем из пальца? Я бумаги достану! — крикнул Сёма, прижимая к груди свёрток.

— Достанешь, тогда и будет разговор! — деловито ответил Пейся.

Приятели расстались.

* * *

Моисей стоял у фабричных ворот. Ящик его был открыт — шла бойкая торговля.

— Молодой человек,— кричал Моисей,— вы торопитесь? Вы, может быть, идёте представляться родителям своей невесты? Остановитесь, на вашем костюме я вижу пятно. За один пятак я выведу ваше пятно, как будто его никогда не было на белом свете!

Он говорил весело и легко. И Сёма с удивлением заметил, что рабочие останавливались. Он не верил своим глазам, но Моисей торговал. И как быстро он орудовал пальцами: в два счёта завёртывал покупку и получал деньги. Как будто он всю жизнь выводил пятна! Как будто он всю жизнь продавал эти палочки! Прохожие останавливались. Десятки лет они носили засаленные пиджаки — и кто думал об этом? — а Моисей в две минуты убеждал их, что дальше так жить невозможно. Кто бы мог догадаться, что какие-то палочки — прибыльное дело?

Заметив Сёму, Моисей, продолжая весело покрикивать, поманил его к себе. Сёма подошёл.

— Принёс?

— А как же!

— Ну, стой здесь. Положи это дело сюда. Когда я тебе скажу: «Заверни», ты возьмёшь листочек и завернёшь. Но, если я тебе ничего не скажу, ты ничего не бери.

— А что я буду с этого иметь? — деловито спросил Сёма.

— Одну пятую с оборота,— засмеялся Моисей.— Как у Герша...

Дело пошло. Когда кончились палочки, принялись за чернильные порошки — они лежали в ящичке отдельно, в маленьких конвертиках... Рабочие выходили из фабричных ворот и, с любопытством глядя на ящик, останавливались подле Моисея.

— Завернуть! — приказывал Моисей.

И Сёма быстро упаковывал порошки, с восхищением глядя на своего партнёра.

— Откуда ты взял приказчика? — шутливо спрашивали покупатели у Моисея.

— Это сын Гольдина!

— Того Гольдина?

— Да, того.

И рабочие с любопытством всматривались в веснушчатое лицо Сёмы.

— Похож-таки на отца.

— Это будет видно,— улыбаясь, отвечал Моисей.

По пути домой Моисей спросил Сёму:

— Ну как, дружище?

— Очень нравится,— откровенно признался Сёма.— Завтра тоже будем?

— И завтра и послезавтра.

— А послепослезавтра?

— Дела найдутся... Ну, держи свою долю.

Прислушиваясь к звону медяков в кармане, Сёма счастливо

улыбался. Ну, если два дня — так два дня. И то пригодится!

— Слушай, дядя Моисей, у тебя нельзя немного бумаги забрать?

— Забрать? Зачем забрать? — Моисей остановился и удивлённо посмотрел на Сёму.

— Совсем мало. Какой-нибудь пустяк. Я сегодня могу устроить замечательное дело. Ты понимаешь, Пейся из моего товара будет делать змеи и менять их, а то, что выменяет,— пополам. Ты понимаешь, какое дело, дядя Моисей? Дай бумаги!

Но дядя Моисей ничего не ответил. Всю дорогу он шёл молча.

«Я не понимаю,— рассуждал Сёма,— что случилось? Подумаешь — попросил несколько дрянненьких листков! Я могу ему заплатить, сколько они стоят».

РАССКАЗЫ МОИСЕЯ

Моисей заговорил только дома. Поставив на пол пустой ящик, он вынул горсточку монет и протянул её Сёме.

— Мы уже в расчёте? — удивлённо сказал Сёма.

— Нет,— ответил Моисей и улыбнулся.— Так тебе нужно несколько листков?

— Штук десять, не больше.

— И что будет?

— О! — с жаром воскликнул Сёма.— Будут замечательные змеи! Мы их обменяем в два счёта.

— Так...— задумчиво сказал Моисей.— А с кем бы вы делали это дело?

— С кем? С сыном Лурии, с сыном ребе. Мало ли с кем!

Старый Нос с любопытством остановился. Что он хочет,

Моисей? Разве Сёма опоздал, разве Сёма не принёс вовремя его жалкий свёрточек?

Моисей продолжал загадочно улыбаться:

— Ну, садись и слушай внимательно. К кому попали бы эти змеи? К сыну Лурии. Так. К сыну околоточного. Так. К сыну ребе. Так... Ну, довольно. Слушай, что могло быть. Ребе Иоселе увидел змей и прочёл, что на нём написано. Ничего хорошего там не сказано ни о нём, ни о раввине, ни о царе. Тогда твой ребе берёт змей и идёт к околоточному. Околоточный берёт змей своего сына и спрашивает: не то ли самое написано в нём?

— Потом?

— Потом зовут детей и лупят их каждый по-своему. Дети говорят, что змеи выменяли у Пейси. Зовут Пейсго. Пейся говорит, что он тут ни при чём — бумажки дал Сёма. А чей Сёма сын? Сын каторжника. Приглашают Сёму и спрашивают, где он взял эти листочки. Сёма отвечает: листочки дал Моисей. Потом приходят сюда гости и отправляют дядю Моисея на поправку, потому что он похудел и ему вреден здешний климат.

— И куда бы тебя отправили? — испуганно спрашивает Сёма.

— Если бы меня не отправили на свиданье с покойной мамой, то меня бы загнали в какую-нибудь Пинчугу. Прошлый раз я жил в деревне Погорюй, а теперь бы меня сунули в деревню Покукуй.

Сёма встал и, тяжело вздохнув, сказал:

— Ну, не надо мне твоих листочков даже...— он остановился,— даже даром.

— Я думаю, что ты научишься ими пользоваться, Старый Нос,— весело сказал Моисей.— Ну, рассуди сам, зачем на небе эти листочки? Там они ни к чему. А здесь — другое дело. Сначала листочки сыплются, а потом дерево падает! Понял?