Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

То есть многократные заявления Горбачева о якобы «невмешательстве» во внутренние дела братских стран — на поверку дешевая ложь. Впрочем, выбор преемника был оставлен за болгарской стороной. Разумеется, при некоторых условиях, как крупных, так и поменьше. В частности, есть данные о том, что уже после «часа X» тов. Младенову была передана — прошу заметить, в середине ноября 1989-го! — чья-то убедительная просьба: если в соседней Румынии «начнутся события, было бы нежелательно согласие Болгарии принять политических эмигрантов высокого ранга».

Быстро обработали «чавдарцев» — благо, рычаги были. Затем точка зрения Кремля была «твердо доведена» до тов. Живкова лично тов. Шараповым, с которым Тато встречался трижды после возвращения посла из Москвы, — а утром 8 ноября, за день до пленума ЦК, генсека посетила делегация старых соратников, посланных тов. Шараповым «убедить тов. Живкова принять решение партии». Как вспоминал потом генерал Джуров, они изрядно опасались за себя, но Тато, к их удивлению, перечить не стал, сообщив, что вовсе не возражает, но хотел бы 10 ноября только объявить о своем решении, а уйти с поста после следующего пленума. Гости радостно согласились.

Спокойно прошло и заседание Политбюро вечером 9 ноября. Тато сообщил о своем решении, указав, что говорит об этом не впервые, что очень устал, что почти 80 лет не фунт изюма, предложив в преемники Георгия Атанасова и попросив оформить отставку на следующем пленуме, чтобы он мог принять участие в формировании нового ЦК.

Возражений не было. Резко против, заявив, что без Живкова всё пойдет прахом, выступил только Димитр Стоянов, да еще Милко Балев поддержал не сразу, а лишь после повторного заявления тов. Живкова, что всё добровольно. Но затем тов. Атанасов, с которым посол СССР тоже успел поговорить, внезапно снял свою кандидатуру, объяснив, что самый лучший — тов. Младенов. Все подняли руки «за», тов. Живков, пожав плечами, согласился — и по габарям.

А 10 ноября открылся пленум, в ходе которого всё сперва шло ровно так, как договорились, но... Взяв на себя подготовку мероприятия, тов. Младенов поступил очень хитро. Разбив доклад на две части, он сперва сообщил, что тов. Живков собирается уйти на покой (и Тато это подтвердил, одобрив и кандидатуру тов. Младенова), а потом, взяв слово опять, поставил на голосование вопрос о немедленном освобождении тов. Живкова и голосовании за себя, без всяких оговорок про какой-то следующий пленум.

По воспоминаниям очевидцев, в зале стало шумно, но большинство ЦК было уже обработано; быстро организовали решение обойтись без прений, потом проголосовали по второй части доклада и поздравили тов. Младенова с избранием, а тов. Живкова — с уходом на пенсию. Это было нарушением всех договоренностей, а по сути и переворотом, и тем не менее Тато голосовал как все, не возмутившись даже, когда ему отказались дать слово.

В связи с этим, кстати, есть версия, что накануне заседания, по просьбе «некоторых членов Политбюро», медсестра вколола старику повышенную дозу тонизирующего и он просто, в какой-то момент потеряв нить, «снял сам себя», — но, думаю, это чепуха. Просто человек всех видел насквозь, а начинать войну не видел смысла. Мог бы. В конце концов, Григор Шопов исполнил бы любой приказ, да и документы по хитрым делишкам Луканова с Младеновым были в наличии. Но с кем и ради чего? А раз так, то зачем?

И еще (мелочь, но как сказать, ибо случай уникальный): генерал Шопов сразу после закрытия пленума написал рапорт об отставке со всех постов плюс просьбу о выходе из ЦК, мотивируя решение «моральным кодексом коммуниста». Приняли с удивлением, удовлетворили не сразу, попытались переубедить (слишком уж был нужен), но не получилось. По некоторым данным, генерал даже сказал, что с подонками работать не может.

Как бы то ни было, дело было сделано. И тем не менее, несмотря на отставку шефа безпеки, «молодые реформаторы» несколько дней ходили с оглядкой. Пусть старенький, пусть отстраненный от партийного руля, пусть даже изолированный «по состоянию здоровья», Тато всё еще был главой государства, то есть верховным главнокомандующим, и у него был такой авторитет, какого не было у них всех, вместе взятых, включая генерала Джурова.

Поэтому несколько дней, опасаясь, что председатель Госсовета прикажет войскам «подавить попытку государственного переворота, устроенную руководством одной из партий», победители не спешили торжествовать, держа наготове самолеты и с ужасом пересказывая друг другу слухи о каких-то полковниках, якобы просивших тов. Живкова «только отдать приказ».