Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Так вот, по самой распространенной версии (автор ее — Константин Муравиев, будущий премьер, а тогда всего лишь племянник Стамболийского, — излагал всё якобы со слов дяди), в январе Старый наконец подписал смертный приговор премьеру и главе МВД, поручив исполнение Асену, «лучшему стрелку ВМРО и бесшабашному авантюристу». Однако Асен, сказав «Есть!», пошел к другу юности Норису Бумбарову, тоже экс-анархисту, а ныне видному «земледельцу» (плюс агенту советского ГПУ), и поведал обо всем, заявив, что шел в ВМРО убивать сербов, а не болгарских премьеров, тем паче таких великих, в связи с чем одну попытку уже продинамил, и Старый поверил, но второй раз не поверит, а кому он не верит, тому режет глотку. И что делать?

«Ага, — сказал Бумбаров, — поехали». И очень скоро Асен пересказывал свою историю в кабинете главы МВД, который, выслушав, крепко пожал ему руку, заявил, что всё будет в порядке, и, спросив, где террорист остановился, попрощался. А на следующий день арестовывать террориста в отель «Берлин» пришел патруль — и так громко орал «Где Асен?», что Асен сбежал тут же и явился опять к Бумбарову, который и передал ему приказ министра: «Бомбу бросать. Но великий человек не должен умереть. Он уцелеет и будет нам благодарен!».

Спустя несколько дней произошло то, что нам уже известно: Асен явился в театр с нанятой актрисой, задачей которой было устроить истерику, а увез его с места событий всё тот же Борис Бумбаров. Более того, когда инспектор Йордан Вишеградский, лучший детектив Софии, подчинявшийся лично премьеру, задержал подозреваемого и доставил в участок, явилась пара «оранжевых» и увела Асена с собой «по самым важнейшим причинам государственного характера». После этого «особо опасный преступник» исчез с концами, и найти его не могли, решив в итоге, что бедолагу жуют раки в Ядране. И ошиблись: на самом деле парень отсиживался в усадьбе некоего Александра Ботева, друга Райко Даскалова и экс-министра земледелия, изгнанного за совсем уж неприличные взятки. Грохнули Асена много позже, при интересных обстоятельствах и вовсе не по приказу Старого, но это уже к делу не относится. Здесь же осталось добавить, что, как стало известно позже, приговор премьеру и его «серому кардиналу» суд Организации и в самом деле вынес, но 3 марта, через месяц после «жестокого аттентата»[110], а объявившегося позже Асена Старый и словом не попрекнул. Как-то так...

РУКОВОДЯЩАЯ И НАПРАВЛЯЮЩАЯ

Впрочем, так или не так, а версии на тему «кто заказал?» ходили разные, порой и причудливые, — и уже 8 февраля шеф срочно собрал «малый конгресс» (пленум) БЗНС, где выступил с речью. Собравшимся было сообщено, что «атака в театре — лишь одно из длинной цепи преступлений, к счастью предотвращенных. Террористы, потерявшие своих политических руководителей, объявили открытую войну трудовому народу Болгарии, а всякая революция лишь тогда имеет право на существование, если она имеет силу защищаться», в связи с чем была озвучена просьба поддержать программу «взятия всей полноты власти мирным путем». Мирным — потому что «славный пример Советской России» не позволят повторить «великие силы», принимающие только то, что решено путем всеобщего голосования. «Так что за работу, друзья!» Все высказавшие сомнения положили партбилеты. Скидку сделали только для пятерых из десяти министров, не проявивших должного восторга: их тут же отправили в отставку, но исключать из партии все-таки не стали.

Спустя две недели, 23 февраля, Стамболийский поставил на голосование «премьерскую инициативу» — поправки к Закону о выборах, вводящие полную «мажоритарку»[111] и определяющие, что отныне считать бюллетени будут не в комиссиях, а (чтобы террористы не мешали) в местных «оранжевых» штабах, — и после принятия поправок единоличным решением распустил Народное собрание. Вернее, по его приказу фракция «земледельцев» — больше половины состава — сложила мандаты, и парламент оказался распущен автоматически. А на наивные замечания о цинизме и «грязных политических играх» ответ был величаво прост: «История меня оправдает».