Поцелуй смерти

– Я ему предлагала попытаться исправить эти шрамы. Он отказался.

– Он боится.

– Я знаю. Мне пришлось бы срезать приличный кусок кожи, сделать новую рану и проверить, смогу ли я залечить ее сексуальной энергией. Если не получится, ничего другого делать не будем.

– Он боится снова приобрести идеальную красоту.

– Почему? – удивилась я.

Он пожал мощными плечами, мышцы шевельнулись на руках, обнимающих мои ноги, колени уперлись ему в грудь. Я бы упала, если бы он меня не держал. Я обняла его за шею и за плечи, а он просунул голову между моими грудями.

– Я пришла тебя утешать, – рассмеялась я.

Он потерся лицом о груди:

– Вот это утешительно.

Я посмотрела на него, прищурившись:

– Это ты так хочешь сказать, чтобы я на эту тему не говорила?

Он потыкался лицом, пока не нащупал сосок, потом стал тереть его губами, пока не почувствовал, что я на его прикосновение реагирую.

– Нет, я так хочу сказать, что давно уже не трогал груди, и мне девушек не хватает. Я его действительно люблю, Анита, вот правда, но если он хочет, чтобы я бросил всех, кроме него, то для этого я его люблю недостаточно.

Он снова начал легко поглаживать мне сосок губами.

У меня запрыгал пульс на шее, тело начинало реагировать на прикосновение.

– Любовь побеждает не все, – сказала я.

– И глупо думать, что все? – спросил он.

– Нет, не глупо. Есть люди, для которых одного достаточно, а вот для тебя… – Он продолжал тереться лицом. – Я не знаю никого другого, такого бисексуального. – Он лизнул мне сосок через футболку – длинным движением языка. У меня в голосе появилось придыхание. – У тебя и правда нет предпочтений – мужчина или женщина, тебе важна личность. – Он широко раскрыл рот, захватил столько моей груди, сколько влезло. У меня пульс бился так, что мешал говорить. – Таким, как ты, нужно и то, и другое, без этого плохо. – Его зубы стали давить, медленно, пока давить, не кусать. – Я так понимаю, что ты больше не хочешь разговаривать.

Голос у меня звучал придушенно.

Он, не выпуская грудь из зубов, мотнул головой.

– В спальню? – предложила я.

Он снова мотнул головой, чуть сильнее дернув мне грудь, и я не могла не закрыть глаза на мгновение.

– Здесь?

Он кивнул, прикусив мне грудь, и тихо зарычал.

– Боже мой, Дьявол! – выдохнула я.

Он усмехнулся, не разжимая зубов, а в глазах у него читалась смесь озорства, желания и его собственного характера. Дьявол – он Дьявол и есть, и кличку свою заработал честно. Я задрожала, а он стал теребить мне грудь, теребить, пока я не выкрикнула его имя.

Глава сорок вторая

Дьявол уже два месяца не прикасался к женщине, и ему хотелось трогать, гладить, лизать и теребить все, чего ему не хватало. И кто я такая, чтобы возражать?

Он меня довел до оргазма ртом, я сидела над ним, и смотрела в его глаза, когда кричала от наслаждения, и руками хваталась за воздух. Дьявол положил меня на спину и запустил пальцы между ног, пока я не стала выкрикивать его имя и не вцепилась ногтями в руку, до которой смогла дотянуться.

Я лежала на ковре на полу, бескостная, бездыханная, веки счастливо трепетали, и тут его кончик меня коснулся.

– Нет, – сказала я.

Он остановился, отодвинулся так, чтобы не касаться меня.

– Что не так?

Я с трудом перевернулась на бок, чтобы выудить из кучи шмоток и оружия презерватив. С Никки я была без него, но последнее время ношу несколько штук вместе с патронами. Наконец я перевернулась обратно, держа в руке пакетик из фольги.

Мефистофель надул губы, все еще стоя на коленях. Я улыбнулась, протягивая ему презерватив:

– Прости, мы жидкостями не связаны.

– А ты используешь его, когда ты с Ашером без меня?

– Да, – ответила я, сообразив, что настоял на этом Жан-Клод. Интересно, сколько времени он раздумывал, что Ашер должен уехать.

– Тогда это справедливо.

Он выпрямился и протянул руку. Я улыбнулась:

– Если ты ни с кем, кроме Ашера, уже два месяца не был, тогда тебе наверняка еще кое-чего не хватает. Разве что ты переменил свое отношение к боли в оральном сексе.

– Ашер умеет так широко открывать рот, что клыки не мешают. Только сосать не получается.

Я протянула ему презерватив:

– Ладно, если ты орального не хочешь.

Он улыбнулся – широко и неожиданно:

– Я такого не говорил.

Он лег на пол навзничь, и уже был готовый.

– Прошу тебя, давай сразу. Господи боже мой, отсоси!

– Некоторые из моих мужчин жалуются, что я пренебрегаю приготовлениями.

– Я жаловаться не буду, – ответил он, глядя на меня вдоль своего тела.

У него на лице смешались радость и боль. Не хорошая боль, а страдание, будто то, что я делаю, это всего лишь поддразнивание, а не действие. Я оставила попытки продлить удовольствие и встала на колени, наклонилась вперед, чтобы удобнее было. Будь под нами матрас, я бы использовала его упругость, чтобы лучше трахать Дьявола ртом, а так приходилось опираться на собственные ноги и одной рукой ему в бок.