Постмортем

«Тогда не смей обвинять меня в несправедливости и нарушении договора, мальчишка. Я знаю правила. И, кстати, раз уж мы заговорили о нашем дельце, не могу не сказать — ты упустил столько возможностей спасти свою бессмертную душу, что мне начинает казаться, будто ты сам хочешь попасть ко мне в когти».

— Угу, надейся, — буркнул юноша.

«Мне нет нужды надеяться. Просто помни, что я жду твою душу с распростёртыми объятьями, если ты решишь проявить благородство и пожертвуешь собой ради подруги. А теперь — ещё и любовницы».

— Ты дал мне три месяца, вот и заткнись, — огрызнулся Тальф.

«Я-то заткнусь, — усмехнулось чудовище. — Но потом отыграюсь за каждую грубость и каждое пережитое унижение. Время идёт, магистр. Помните об этом».

Когда юноша вернулся в комнату, Жози тут же накинулась с расспросами, что стряслось.

Пришлось сочинять на ходу:

— Да я попросил Борислава поставить настойку полыни и можжевельника, но не сказал, когда именно нужно вытащить оттуда можжевеловые прутья.

Жози нарочито громко зевнула:

— Тоска зелёная. Ну так… Что будем делать дальше? О! — в её растрёпанную и взлохмаченную голову явно пришла какая-то идея. — Предлагаю сделать так — кстати, дай мне платье и отвернись — сейчас мы приведём себя в порядок, захватим бутылку и поедем во дворец. А то твоя кровать совершенно не подходит для того, чем мы сейчас на ней занимались.

Тальф не поверил своему счастью:

— Мне нравится эта идея.

Когда через несколько минут они, зачем-то пытаясь двигаться бесшумно, покидали тихий, тёмный и пустой дом, магистру на мгновение почудилось хихиканье Клауса.

Скрипели половицы, а Жози пьяно посмеивалась.

— Погоди! — Тальф замер, услышав завывания в саду. — А, это садовник.

Тёплый ночной воздух опьянял ничуть не хуже вина. Сирень цвела буйным цветом и казалось воздух рядом с ней можно было нарезать ломтями и есть вместо десерта.

Юноша прижал к себе податливую королеву и поцеловал, но его отвлекло очередное: «У-у-у-у!», которое раздалось совсем рядом.

— Ох, Темнейший, да что тебе надо? — Тальф выпустил Жози из объятий, повернулся в сторону, откуда доносился вой призрака и увидел… себя.

Он стоял под одним из бронзовых фонарей — и это явно не было отражением.

— Э-э… — затуманенный вином и любовью мозг магистра очень туго соображал и никак не мог понять, что к чему.

И неизвестный близнец воспользовался этим:

— Жози, беги! — двойник бросился к ним, занося ладонь со сверкающим зародышем заклятья.

Он выглядел совсем как Тальф и даже более того — как лучшая копия Тальфа. Чистая и новая одежда, приглаженные волосы — двойник смотрелся как восковая кукла, которая неожиданно ожила и собралась поближе познакомиться с оригиналом.

Магистр оттолкнул королеву прямиком в розовый куст — и очень вовремя: там, где мгновение назад была её голова, воздух пробуравил туго сжатый комок электричества. Кожа двойника вспухла уродливыми пузырями и лопнула, выпуская на волю нечто жилистое, зубастое и когтистое.

Первый удар Тальф принял, заслонившись щитом — неизвестное чудовище ударилось о него всем телом, заверещало и отскочило. Но броситься в контратаку магистр не смог — тварь быстро пришла в себя, взревела и бросилась на щит. Она колотила по синей полусфере сгустками жёлтого света, которые не причиняли юноше никакого вреда — не считая того, что слепили его и показывали чудище во всей его омерзительности.

Когти твари скребли по щиту, с зубов брызгала густая тёмно-зелёная слюна, а изо рта вырывались самые чёрные из возможных проклятий.

Магистр попробовал дёрнуться вправо, затем влево, но не смог — мерзкое существо медленно, но верно теснило его к зелёной изгороди. К тому же щит пару раз гулко хрустнул, как лёд на зимней реке, и по его сияющей поверхности пролегла пара длинных и глубоких трещин.

Юноша запаниковал, попытался найти упор или извернуться — и тут же получил три параллельные кровоточащие царапины на предплечье — тварь только и ждала, когда он допустит ошибку. В висках застучала паника, кровь бежала по венам всё быстрей и быстрей в бешеном хороводе, но это не помогало — сил не становилось больше, а адреналин лишь туманил голову и мешал найти хоть какой-то выход.

И в тот самый миг, когда покрытый трещинами магический конструкт был готов рассыпаться от последнего удара, Тальф заметил за спиной чудовища высокий чёрный смерч. Он состоял из опавшей листвы, веток, гвоздей, садовых инструментов и огромной тачки с одним колесом.

Тварь заметила перемены в лице магистра и обернулась, но слишком поздно — меньше, чем через мгновение смерч перестал вращаться и рухнул. Тварь оказалась погребена под лопатами, граблями, тяпками, бритвенно-острыми ножницами, старыми ящиками и, разумеется, тачкой. С одним колесом.

Обессилевший Тальф наконец-то отпустил щит, моментально растворившийся в воздухе, и сел на землю, прямо рядом с когтистой лапой, которая в агонии ещё пыталась рвать и кромсать аккуратный газон.

— Фух… — магистр вытер пот со лба. — Спасибо.

— У-у-у-у-у! — провыл садовник, на мгновение из синего сделавшийся пурпурным, и тут же растворился в воздухе.