Постчеловек: глоссарий

Нынешнее употребление геополитики опирается на набор телекоммуникационных технологий. Они используются со времен холодной войны и вплоть до настоящего момента в целях полицейского контроля земли и особого представления «гео»/земной части геополитики, так, что это несет последствия для мышления о политическом, особенно для понятия агентности. Те же самые телекоммуникационные технологии привели к часто упоминаемой «детерриториализации» земли в рамках самой откровенной реконцептуализации пространства, суверенитета и контроля. В равной мере эти же технологии еще больше поставили под вопрос статусы человека как политического субъекта и, конечно, нации как автономного единства. Во многом способы интерпретации развития телекоммуникационных технологий в западной мысли – как утверждали Маклюэн, Бодрийяр, Вирильо и другие – зависят от понимания «я» или субъекта как агента, осуществляющего свою волю в мире объектов (в число которых входят и другие субъекты). В результате средства, с помощью которых мы можем представить себе расширения такого чувствующего и действующего «я», неизбежно становятся частью этого «я», влияя на его интерпретацию. Мультисенсорные телекоммуникационные технологии в том смысле, в каком они затрагивают последствия действий агента, имеют фундаментальное отношение к строению и выражению «я» и того множества систем, куда оно встраивается, где оно формулируется, конструируется, категоризируется и артикулируется. Дистанционное зондирование и телекоммуникационные технологии, используемые военными, равно как и корпоративными или гражданскими организациями, и в самом деле обладают потенциалом для убийства на расстоянии, и это, очевидно, является делом субъекта, контролирующего объекты и манипулирующего ими. Именно это «я» подчинения и контроля, часто питающее различные коммуникационно-технологические усилия, составляет упрощенную версию суверена и политического субъекта, самости. Этот субъект на микроуровне воспроизводит более масштабные формации вроде сообщества, государства, земного шара и целого набора других областей ограниченного доступа.

«Я» как философский и политический концепт трудно отделить от субъекта, суверенитета, тождества и целого ряда других концептов и терминов, относящихся к специфическому разделу метафизики, который Деррида называл «логоцентризмом», а еще до него Хайдеггер – «онтотеологией». Значительная часть критической теории, начиная с 1970-х и вплоть до настоящего времени, связана с этой фигурой – «Я» (в основном в виде субъекта). В 1979 г. в работе «Ego sum» Нанси предвосхищает это возвращение к субъекту, однако оно таково, что ставит под вопрос либо движется дальше, вероятно, в силу структурной необходимости, того метафизического субъекта, которого можно обнаружить в критических работах Деррида и Хайдеггера. Как и в интеллектуальных проектах Ницше, Беньямина, Адорно и Деррида – упомянем лишь некоторых из большого ряда, – существующие ныне условия формируют потребность в геополитическом мышлении без определенного «Я» в качестве его центра: децентрирование, выступающее явным ироническим итогом скоординированных технологических попыток этого «Я» в данном центре удержаться.

Такие коммуникационно-технологические попытки рассматривают Землю как планету, полностью связанную, опутанную сетями и наблюдаемую в реальном времени. Эти возможности и атрибуты унаследованы от холодной войны, равно как и системы дистанционного контроля, установившие глобальный надзор в режиме реального времени. Очевидно, что все это имеет военное происхождение. Например, Договор о запрещении испытаний ядерного оружия, подписанный в 1963 г., и сопровождающее его требование мониторинга системами дальнего слежения совпадают с появлением приставки «гео», которая становится синонимом Земли как глобуса, как сущности, опутанной стратегическими сетями и находящейся под полным надзором. Приставка «гео» недвусмысленно связывает Землю с почвой и поверхностью. Первый номер The Journal of Geo Electronics (1963) подчеркивает этот момент, когда приставка «гео» становится прежде всего кодом обозначения научно-технической связи с Землей. Этот первый номер содержал и вводные размышления о меняющемся значении приставки «гео» для развития телекоммуникационных технологий. Сегодня этот журнал называется не «Геоэлектроника», а «Геонаука и дистанционное наблюдение» – The Journal for Geoscience and Remote Sensing.