Post scriptum

Решение о сносе бабушкиного дома давно лежало в управдоме. Раз в месяц с этой бумагой в руках управдом аккуратно заходил к бабушке, пил чай из ее «армуды», с достоинством прятал в карман появляющийся на столе конвертик с деньгами и исчезал опять ровно на месяц. Потом он стал все чаще наведываться к бабушке, каждый раз презрительно оглядывая содержимое конвертика и со скучающим видом ставя его обратно рядом с «армуды» на блюдце. После этого конвертик исчезал и, становясь объемистее, вновь появлялся рядом с блюдцем. Управдом вновь оглядывал его содержимое и только затем с достоинством прятал конвертик в свой нагрудный карман. Али, случайно ставший свидетелем этой немой сцены, рассказал все отцу. На следующий же день бабушка переехала к ним.

Ей отдали комнату Али, а он перебрался в гостиную. Бабушкин дом не снесли, управдом продал его другим жильцам.

– Опять дом наш снился, – поделилась бабушка.

Али молча погладил ее по морщинистой руке.

– Как Салима умерла, все время вижу во сне… то ее дом, то наш. А сегодня приснилось, что хожу по дому. Он такой чистенький, новенький…

Али опять погладил ее по руке. Бабушка зашептала, поглядывая на дверь:

– Чылдак нам всем нужен, чылдак. Запугали они нас, запугали.

Али прерывисто вздохнул.

– Нет, нэнэ, твой чылдак уже не поможет.

– Почему не поможет? – заторопилась она. – Вы думаете, что я безграмотная глупая старушка, да?

– Нэнэ, ай нэнэ, что ты такое говоришь? – Али попытался поймать ее руки, большими красивыми птицами жестикулирующие у его лица.

– Чылдак – это та же самая иглотерапия, – не унималась бабушка, – там иголкой, а тут…

– Раскаленным углем, – перебил ее Али и добавил. – Я твой чылдак с детства…

Он запнулся, подбирая слова. Ему не хотелось обижать бабушку. Так и не найдя подходящего слова, он поднял на нее глаза и невольно рассмеялся от одного ее воинственного вида. Готовая дать отпор любым нападкам на действенность «чылдака», бабушка сидела подбоченившись и казалась даже чуть моложе. Али сразу сделал серьезное лицо. Упираясь одной рукой в его плечо, она постаралась приподняться. Он помог ей встать, а сам опустился опять на пол и стал наблюдать за ней. Бабушка неторопливо прошла к низенькой тумбочке и вытянула вперед деревянный ящичек. Затем выложила все его содержимое наверх. Увидев медный поднос и свечи, Али усмехнулся.

– Опять свечки будешь ставить?

Не обращая никакого внимания на его слова, бабушка шептала что-то себе под нос.

– Спалишь однажды квартиру, огнепоклонница ты наша, – сам не понимая почему, попытался остановить ее Али.

Бабушка уже зажигала одну за другой свечи, продолжая шептать. Али прислушался.

– Пусть идут прямой дорогой в ад со своей школой. Вон сколько людей после восьмого класса работать пошли. Считай, что год потерял. А в институт ты все равно поступишь, я знаю… Все знаю, вот только когда и где помру не знаю, а так все знаю… Вот эта свечка для тебя, эти две для отца с матерью, эта для меня старой, чтоб не померла и хлопот лишних не доставила. А эта… на дорожку… вам всем… на дорожку…

Она степенно подошла и опустилась рядом с ним. Они помолчали, глядя на огненные язычки.

– Нэнэ.

– Джан нэнэ.

– А ты с нами не поедешь?

– Нет, балам, я здесь родилась, здесь и помру. Ибрагима, деда твоего, могилку на кого оставлю? Куда я поеду? Меня не тронут, мне и так немного осталось.

– Ата сказал, что ты с нами поедешь.

– Мал еще твой ата, мной командовать.

Бабушка рассердилась не на шутку, но только плотно сжала губы, словно решив больше ничего не говорить. Али прибег к испытанному приему и, обхватив запястье ее левой руки, потянул в свою сторону, затем, наклонив голову, ее рукой дал себе пару подзатыльников. Бабушка хмыкнула. Али ослабил пальцы. Высвободив руку, она взъерошила ему волосы и проворчала:

– Умеешь подлизываться. Весь в отца.

Али свернулся калачиком и лег, положив голову ей на колени.

– Нэнэ.

– Джан нэнэ, – шершавой ладошкой она убрала непослушные пряди с его лба.

– Помнишь нашу сказку про разноцветных котят?

– Конечно помню, балам.

– А как она заканчивается?

Бабушка помолчала, решая что-то про себя, потом, запустив пальцы в его волосы, смущенно пробормотала:

– Никак… Понимаешь, нет у нее конца.