Post scriptum

Яркий солнечный свет ослепил на мгновение. Али задержался на церковных ступенях, разрешая солнечным лучам залезать ему в глаза, нос и уши. С этого небольшого возвышения ему хорошо была видна вся площадка, примыкающая к церкви.

К вышедшей перед ним квадратной женщине тут же пристали попрошайки. Али спустился по лестнице вниз, нашарил рукой мобильный телефон, но прежде чем он успел отыскать в памятке номер Паолы, раздалось пиликание. Он направился к ближайшей скамейке, ощутив опять тянущую боль в груди. Рядом остановилась женщина с ребенком и терпеливо замерла. Не выпуская трубки, уже привычным жестом другую руку Али опустил в карман, нащупал там конверт, наткнулся на свечу и осторожно вытянул руку обратно. Похлопал себя по нагрудным карманам и извлек несколько монеток. Женщина ушла. Али высвободил из кожаного чехла деревянную коробочку.

– Ал, они оба уже очнулись от наркоза! Ты слышишь, Ал? – возбужденно переспрашивала Паола.

– Да, да.

– Матиас – такой умница! Все организовал. Оказывается, хирург…

Слушая Паолу, он свободной рукой попытался открыть свою походную аптечку. Ему это не удалось. Тогда, положив на колени свой мобильный телефон, он быстро открыл нужный миниатюрный отсек, поспешно заглотал гомеопатические шарики и снова осторожно взял трубку.

– Ал, ты посмотри только, – умилялась Паола, – они словно понимают, что я с тобой разговариваю.

– Да, да, – поспешно подтвердил Али.

– Где ты сейчас, Ал?

– Выхожу из парка, теперь поеду в мечеть.

– В ту самую?

– Да, в ту самую. Все, как они хотели, только слишком поздно…

– Ал!

– Да, Паола.

– Я забыла тебе самое главное рассказать…

Он медленно встал и, слушая Паолу, временами переходящую на французский язык, оглядел еще раз тот самый парк, куда он в последний раз пришел, перед тем как насовсем уехать из этого города и этой страны. Затем, придерживая телефон у уха, медленно направился к выходу. Голос Паолы звучал в ушах, складываясь в слова и предложения, смысл которых Али почему-то не мог уловить. Он пытался поймать этот запрятанный, как ему казалось, на грани двух языков смысл, пока не понял, что Паола одновременно говорит с ним и еще с какими-то находящимися рядом людьми.

– Ал, дорогой… Да, это мои мальчики, – она кокетливо засмеялась.

Не отстраняясь от трубки, Паола объясняла то, что он уже знал:

– Детей у нас нет… Ал, они такие молодцы… Вот мы их и называем «наши мальчики».

Снова рассмеявшись в ответ на чью-то реплику, она опять обратилась к Али:

– Я их сегодня же заберу домой.

– …

– Ал!

– Да, да, Паола, – ответил Али, словно очнувшись от глубокого сна, – конечно.

Паола громко поблагодарила кого-то, затем, понизив голос, сказала Али:

– Ал, здесь такой ужасный сервис.

– Правда? – автоматически переспросил Али.

– Да, я тебе потом… Так все дорого, а бедные маль… Секунду, Ал, – оборвав себя на полуслове, она громко и отчетливо пояснила уже, видимо, кому-то из персонала. – Да, да, это мои мальчики, то есть коты. Да, обоих уже прооперировали, то есть кастрировали…

Голос Паолы стал постепенно отдаляться, перейдя в какой-то шумовой фон.

Где-то внутри себя Али ощутил тепло, почувствовал ладонь на макушке, а потом услышал голос, который никогда бы не спутал с другим.

– А у желтого котенка была желтая кроватка, желтое одеяльце и желтая подушка…