Пост-капитан

В лицо ему мгновенно полетел плащ. Джек сгрёб грабителя за одежду, рванул к себе и стал трясти с бешеным неистовством, так, что ноги у того отрывались от земли. Одежда подалась, грабитель качнулся и раскинул руки. Джек нанёс ему мощный удар левой рукой в ухо и дал подножку, пока тот падал.

Он подхватил дубинку и встал над упавшим, тяжело дыша и тряся кистью левой руки — разбил костяшки; чертовски неловкий удар, как будто бил по дереву. Он был преисполнен негодования.

— Собака, собака, — повторял он, приглядываясь — не зашевелится ли. Грабитель не шевелился, и через некоторое время стиснутые челюсти Джека расслабились; он потолкал тело ногой.

— Эй, сэр. А ну, вставай. Проснись и пой.

После нескольких приказов такого рода, отданных довольно громко, он усадил тело и потряс. Голова мотнулась совершенно безвольно; сам мокрый, холодный; дыхания нет, сердце не бьётся — труп трупом.

— Чёрт его побери, — сказал Джек. — Я ж его убил.

Усилившийся дождь напомнил ему о плаще; он отыскал его, надел и снова встал над телом. Бедняга — мелкий, жалкий, не более семи-восьми стоунов весом; и самый никудышный разбойник, какого только можно себе представить — чуть было не добавил «пожалуйста» к своей угрозе — никакого понятия о том, как надо нападать. Так помер он или нет? Нет: одна рука слабо поскребла по земле.

Джек поёжился: тепло от ходьбы и короткой стычки улетучилось, пока он ждал, и он плотнее запахнул плащ; ночь была промозглая, и к утру очевидно должно было подморозить. Джек снова раздражённо потряс грабителя, грубо пытаясь привести его в чувство — всё впустую.

— Боже, вот досада, — сказал он. В море проблем бы не было, но здесь на суше всё иначе — на суше его понятия о чистоплотности отличались — и после некоторого колебания, вызванного гадливостью, он завернул грабителя в свой плащ (вовсе не из человеколюбия, а просто чтобы не запачкать себе одежду грязью, кровью или чем-то похуже), поднял его и отправился в путь.

Семь с чем-то стоунов были не Бог весть каким весом первую сотню ярдов, да и вторую тоже; но затем от нагревшейся ноши начало вонять, и Джек обрадовался, достигнув того места, откуда начал прогулку по Хиту — отсюда уже было видно его собственное освещённое окно.

— Стивен быстро приведёт его в чувство, — думал он; известно, что Стивен и мертвеца может воскресить, ещё прилив смениться не успеет — случалось видеть, как он это делает.

Но на его оклик никто не отозвался. От свечи в подсвечнике остался один огарок, фитиль напоминал пустотелый гриб; огонь в камине почти погас; записка по-прежнему была прислонена к молочному кувшину. Джек опустил грабителя на пол, поднял свечку и посмотрел на него. Изнурённое, серое лицо, веки полусомкнуты — чуть проглядывают белки глаз; коротко стриженные волосы, наполовину залитые кровью. Мелкий, тщедушный, узкогрудый тип, совсем никчёмный.

«Лучше его пока так оставить, пока Стивен не придёт, — подумал Джек. — Интересно, колбаса ещё осталась?»

Часы тикали, отмеряя время; от церкви доносился звон каждые четверть часа; он сидел, глядя в огонь, время от времени подбрасывая дрова; душевные фибры вполне расслабились — наконец-то что-то вроде тихого счастья.

Стивен явился с рассветом. Он приостановился в дверях, внимательно вглядываясь в спящего Джека и в дикие глаза человека, привязанного к резному деревянному стулу.

— Доброе утро, сэр, — сказал Стивен, сдержанно кивнув.

— Доброе утро, сэр. О, сэр, будьте добры…

— А, Стивен, вот и ты, — воскликнул Джек. — Я за тебя так беспокоился.

— Да? — сказал Стивен, выкладывая на стол свёрток из капустного листа и вынимая из кармана яйцо, а из-за пазухи — краюшку хлеба. — Я принёс стейк, чтобы тебе подкрепить силы перед аудиенцией, и то, что в этих краях идёт под именем хлеба. Настоятельно тебе рекомендую раздеться и целиком обтереться губкой — вода из кухонного котла великолепно подойдёт — и прилечь в постель на час. Отдохнувший, выбритый, заправленный кофе и стейком — ты станешь другим человеком. Рекомендую тебе это ещё более настоятельно, потому что по твоему воротнику ползёт вошь — pediculus vestimenti, стремящаяся получить повышение до p. capitis[68] — а там, где мы наблюдаем одну, мы можем с большой долей вероятности предположить скрытое наличие пары десятков других.

— Фу! — воскликнул Джек, сдирая с себя сюртук. — Вот что получается, когда таскаешь на себе всяких вшивых оборванцев. Чёрт бы вас побрал, сэр.

— Я глубоко сожалею, сэр; мне очень, очень стыдно, — сказал грабитель, повесив голову.

— Стивен, можешь на него взглянуть? — сказал Джек. — Я ему в ухо дал. Пойду растоплю котёл и потом на боковую. Разбудишь меня, Стивен?

— Славный удар, — сказал Стивен, смывая кровь и ощупывая голову грабителя. — Честное слово, славный удар. Так болит?

— Не более чем всё остальное, сэр. Это так благородно с вашей стороны, что вы берёте на себя труд заниматься мною, сэр… но, сэр, пожалуйста, не могли бы вы развязать мне руки? У меня всё невыносимо чешется.