Пост-капитан

За куропатками последовало не менее четырёх перемен дичи, увенчанных седлом косули, которое Киллик и стюард констапельской внесли на отскобленной крышке люка с выдолбленной канавкой для стекания сока. «Киллик, бургундское», — шепнул Джек, поднимаясь, чтобы нарезать мясо. Все неотрывно следили за ним, покуда он трудился; разговор постепенно затих, и все с тем же вниманием уткнулись в свои тарелки.

— Честное слово, джентльмены, — сказал Каннинг, кладя нож и вилку на стол. — Вы тут, на флоте, неплохо устроились — такое пиршество! Обеды у лорд-мэра — ничто по сравнению с этим. Это лучшая оленина, что я пробовал в жизни, капитан Обри. Блюдо для особых случаев. А какое бургундское! Мюзиньи, я полагаю?

— Шамболь-Мюзиньи, сэр, 85 года. Боюсь, оно немного передержано — у меня осталось только несколько бутылок. К счастью, мой стюард не любит бургундского. Мистер Пуллингс, хотите поджаристый кусочек с краю?

Косуля действительно была превосходной — нежная, сочная, полная аромата. Джек наконец расслабился: почти все участвовали в беседе. Пуллингс и Паркер разъясняли Каннингу намерения Бонапарта — в составе флотилии вторжения новые французские прамы, плавучие батареи с корабельным парусным вооружением. Стивен и Макдональд перегнулись через стол над тарелками, чтобы лучше слышать друг друга, точнее, чтобы быть услышанными — они были увлечены спором, пока ещё довольно сдержанным, но грозившим понемногу разгореться.

— Оссиан[86], — сказал Джек, воспользовавшись тем, что они оба в этот момент сидели с полным ртом, — не тот ли это джентльмен, которого, так сказать, разнёс вдребезги доктор Джонсон?

— Ничего подобного, сэр, — воскликнул Макдональд, проглотивший быстрее Стивена. — Доктор Джонсон в своём роде весьма уважаемый джентльмен, без сомнения, хотя и не приходится родней Джонстонам из Баллинтобера, но он по каким-то лишь ему известным причинам воспылал неприязнью к Шотландии. У него не было чувства возвышенного, поэтому он не сумел оценить Оссиана.

— Сам я никогда не читал Оссиана, — сказал Джек, — потому что я не очень хорошо понимаю поэзию. Но я слыхал от леди Кейт, что доктор Джонсон выдвинул некоторые весьма убедительные опровержения.

— Предъявите вашу рукопись, — заявил Стивен.

— Вы полагаете, что хайлендский джентльмен станет предъявлять рукописи по принуждению? — возразил Макдональд и обратился к Джеку:

— Доктор Джонсон, сэр, был вполне способен на необоснованные утверждения. Он притворялся, что в поездке по королевству не видел деревьев; я сейчас проехал по той же самой дороге, и всего на ста ярдах увидел несколько деревьев — десять и даже больше. Собственно, я бы не стал доверять его мнению ни по одному вопросу, сэр. Взываю к вашему суждению, сэр — что бы вы сказали о человеке, который утверждает, что грота-шкот — это самый большой парус на судне, или что «сплеснивать» означает «закреплять», а «бухта» троса — это длина его окружности? И всё это в книге, претендующей называться словарём английского языка. Ай-я-яй!

— Что, он в самом деле так сказал? — вскричал Джек. — Это меняет дело. Я не сомневаюсь, что ваш Оссиан — порядочный, честный малый.

— Так он и сказал, честью клянусь, — воскликнул Макдональд, опуская правую руку на стол. — А всем известно: falsum in uno, falsum in omnibus[87], вот что я вам скажу.

— Ну да, — сказал Джек, который прекрасно знал, что такое старый омнибус, как и все присутствующие. — Falsum in omnibus. Что ты скажешь на омнибус, Стивен?

— Признаю своё поражение, — ответил Стивен, улыбаясь. — Омнибус разбил меня наголову.

— Я должен выпить с вами, доктор, — сказал Макдональд.

— Позвольте, я вас поддержу, — сказал Джек. — Киллик, тарелку доктора.

— Опять пустые бутылки, Джо? — спросил часовой у двери, заглядывая в корзину.

— Господи помилуй, как они всё это уплетают, — ответил Джо со смешком. — Этот здоровый малый, штатский — просто приятно посмотреть, как лопает. А ещё будет свиной пудинг, кулики на гренках, а потом пунш.

— Ты про меня не забыл, Джо?

— Бутылка с жёлтым воском. Они там вот-вот запоют.

Часовой поднёс бутылку к губам, запрокидывая её всё выше и выше, потом вытер рот тыльной стороной ладони и заметил:

— Ну и дрянь пьют в капитанской каюте. Как ром с патокой, разве что пожиже. Как там мой?

— Тебе придётся тащить его до люльки, приятель: летит под бом-брамселями, шкоты трепыхаются. И кожаный жилет такой же. Без боцманского стула не обойдётся.

— А теперь, сэр, — сказал Джек Каннингу, — особое флотское блюдо — возможно, вам будет интересно его попробовать. Мы зовём его морским пудингом. Вы, конечно, можете его не есть, если не хотите, у нас тут полная свобода. Мне же без него обед не обед — хотя, возможно, это дело привычки.

Каннинг уставился на бледную, бесформенную, поблёскивающую и полупрозрачную массу и спросил, из чего это готовят; он не думает, что когда-либо видел что-то подобное.

— Мы берём корабельный сухарь, кладем его в полотняный мешок, — сказал Джек.

— Толчём его с полчаса свайкой, — продолжил Пуллингс.

— Добавляем свиной жир, сливы, фиги, ром и смородину, — добавил Паркер.