Последний знак

С каждым днем это все больше затрудняло проведение занятий. Девушки из кожи вон лезли, чтобы впечатлить его: они неизменно занимали первые ряды, расстегивали верхние пуговицы своих рубашек, подворачивали пояса на юбках так, чтобы те едва прикрывали их точеные тела.

Гарднер стоически выносил все их выходки и даже «случайные» недвусмысленные прикосновения. Так было ровно до тех пор, пока на курс не пришла Элена. Она была так же красива, как и равнодушна к Гарднеру. Все, что ее интересовало, – это предмет. Все, что она боготворила в Энтони, – его знания и подход к работе. Казалось, ее вообще не интересовали мужчины, ни из числа сокурсников, ни из числа преподавателей. Слепому было видно: Элена пришла, чтобы учиться.

Видя тягу к знаниям у Элены, Гарднер предлагал ей факультативы, выдавал дополнительную литературу. Они стали встречаться чаще, обсуждать прочитанное, делиться мнениями. Энтони и сам не заметил, как его интерес к Элене из профессионального перерос в личный. Теперь, когда он приглашал ее после занятий к себе, он стал меньше говорить и больше слушать. С упоением впитывал каждое ее слово, ловил полный энтузиазма взгляд.

Гарднер никогда не переходил границ: он привык к тому, что девушки сами проявляли инициативу, и не собирался нарушать этот устоявшийся порядок. Он пускал в ход все свое обаяние и харизму, говоря об отвлеченных вещах. Энтони оставался экспертом, ведь именно это влекло к нему Элену. Но каждый раз при встрече одним лишь взглядом он давал понять, что если она хочет большего, то он не против.

В один из дней, когда Элена эмоционально рассказывала о прочитанной книге, одной из тех, что накануне ей дал Гарднер, она жестикулировала так активно, что опрокинула чашку с кофе на брюки преподавателя.

– Боже мой, какая я неловкая! Ради бога, простите! Я сейчас все исправлю, – она схватила со стола салфетку и принялась промакивать брюки Гарднера, как в пошлом анекдоте.

– Ничего страшного, я сам, – Энтони остановил ее руку, но застыл на секунду.

Элена стояла, склонившись над ним так, что вырез ее блузки оказался прямо перед его лицом. Ее светлые волосы упали на лицо, и Энтони потянулся, чтобы заправить их за ухо. Его мышцы напряглись под рукой Элены, и он шумно сглотнул.

Он не помнил, кто это начал. Не помнил, как именно Элена оказалась на его коленях. Не помнил, что именно она прошептала ему на ухо. Но именно в тот день он наконец стал чуточку счастливее.

Все последующие их внеурочные занятия начинались с обсуждения важных вещей, а заканчивались непременно на столе Гарднера. Если бы хоть кто-то узнал об этом, то Энтони тут же вылетел бы с работы. Но оттого желание становилось лишь сильнее, а чувства обострялись. Позже они стали встречаться в квартире Гарднера, и это место перестало казаться ему слишком просторным, ведь всюду были следы Элены. Появилась вторая зубная щетка в его стаканчике, на прикроватной тумбе поселился бальзам для губ. У Элены постоянно сохли губы, ей приходилась мазать их даже ночью, потому что Энтони съедал всю ее помаду и губы сохли снова. Элена шутливо возмущалась, но на самом деле ей это даже нравилось. Нет, не то, что у нее постоянно сохли губы, а то, что Энтони не мог перестать ее целовать.

Однажды он даже сказал ей: «Я так сильно люблю тебя, что, кажется, готов сожрать». Он сам не понял тогда, что сказал, но в душе Элены уже расцветала нежность. Их роман был похож на сказку, они были пьяны друг другом. Страсть, нежность и живой интерес послужили, казалось, прочным фундаментом их союзу. Поэтому через несколько месяцев, когда Элена узнала о том, что беременна, они ни секунды не раздумывали о том, что будут делать дальше. Энтони носил ее на руках, Элена мечтала о том, что, после того как ребенок чуть-чуть подрастет, она вернется к науке. Роль жены и матери манила и радовала Элену, но она не хотела ограничиваться лишь ими.

Они поженились, но на свадьбу пришли лишь пара преподавателей и несколько студентов. Во-первых, они не хотели поднимать шумиху, во-вторых, возникли проблемы с родителями Элены. Они были против того, чтобы их дочь выходила замуж и рожала ребенка до того, как получит образование. Ни уговоры, ни доводы разума не могли заставить их услышать дочь и принять ее решение. Тогда Элена просто прекратила всякое общение с ними. Тони, будучи сиротой, очень переживал, что косвенно стал причиной того, что жена потеряла связь с семьей. Он, как никто другой, знал, какое значение имеют корни, какую стабильность и спокойствие дарят они. Никакая свобода не стоит того, чтобы лишиться опоры.

За несколько недель до рождения Дэвида Энтони купил дом. Он был в отличном состоянии и достался им по очень выгодной цене. Старые владельцы решили отправиться в путешествие по побережью, а затем перебраться к своим детям в Канаду, поэтому оставили все, что имели. Забрали лишь личные вещи и налегке уехали в своем доме на колесах.

Провожая их взглядом, Энтони мечтал, что когда они с Эленой состарятся, то тоже купят дом на колесах и будут счастливы везде, где бы им ни пришлось делать остановки.