Последний завет

В таком случае можно только посочувствовать разработчикам закона о СМИ: они обманулись (очень вероятно, что и – по собственному желанию) в исходном предмете, приняв его не за то, что он есть. – Но, с другой стороны, в виду безусловной «недоступности» предмета и невозможности его урегулирования прикладным правом должна возникать проблема и для формулировки из конституции. Как с нею-то быть? Ведь очевидно: ориентиром для прикладного права она не является и, значит, служить ему не может и не должна. И если раньше, до её пристального рассмотрения она хоть и могла казаться лоббистским знаком, безобидным, увлекающим и красивым, но как будто не вызывала сомнений по части быть надёжной главной правовой основой для СМИ, то уместно ли будет такое благодушие в дальнейшем? Ведь не откуда-нибудь, а от гарантии свободы массовой информации – гарантии свободы для информативности как товара – переброшен прямой мостик в закон о СМИ, где информативность находит своё обретение и через освобождённые ото всего изделия медиа-индустрии, в их свободной «упаковке» отправляется к потребителям.

Когда же приходится говорить о таких «тяжёлых» и неприятных вещах как, например, о насилии массовой информацией, то не очевидно ли, что оно спровоцировано в первую очередь той самой гарантией свободы – красивым лоббистским знаком?

Кажется, от такого ошеломляющего вывода уже никуда и не деться. И пока не дошло до его трансформирования в радикальное разрешение, остаётся только одно: удивляться той беспомощности, в виду которой медиа-индустрия прямо-таки не в состоянии отладить сколько-нибудь устойчивые практичные отношения с неограниченным кругом, для которого существует. Удивляться и наблюдать, как она, будучи постоянно опекаема чиновничьей любовью, хоть и охвачена беззаботной спесью, но перед ним постоянно трепещет, боится его…

Обратим внимание ещё на одну сторону функционирования СМИ, «замкнутого» на тиражи. Речь идёт об их бюджетной поддержке, если СМИ государственные, и – неподдержке, если – иные. В первом случае тиражность получает стимул к увеличению, во втором стимула нет. Медийная сфера таким образом делится на две части, и та, которая отлучена от бюджетного корыта, уже в силу только этого не может быть лояльной к власти. Какие бы потуги на конструктивное сотрудничество тут ни предпринимались. Следствием разделения становится то, что негосударственные СМИ, объективно, как и все, устремлённые к перепроизводству, обречены в подавляющем большинстве испытывать постоянную нехватку финансовых средств и значит – терять в тиражах. А чтобы не свалиться, они вынуждены всё более окрашивать себя в «жёлтый», обульваренный цвет.⁷⁴

Что в конечном счёте ведёт к деградации и «непризнанию» редакций, каналов и студий властями, отказу им в аккредитациях, недопущению к информативному освещению важных событий и проч. Государственные же СМИ могут по тиражам расти даже при их колоссальной убыточности.

По большому счёту во всём этом наличествует элемент нарушения свободы, продекларированной для массовой информации в законе о СМИ. Такой элемент, который свободу превращает в труху даже на уровне конституции. Уклончивой декларацией, которою отдача от рыночного демократизма предполагается абсолютной и абсолютно для всех, по сути закрыт вопрос о фактическом разделении медиа-сферы надвое. И хотя законодатель предусмотрел ответственность за препятствование выпуску и распространению тиражей, главного ему сказать не хватило духу.

Финансовому корыту позволено стоять там, где оно по отношению к двум составляющим стояло всегда. Это может продолжаться сколь угодно долго, до тех пор, пока решительным законом государство не будет принуждено отказаться от замшелого пристрастия к тем СМИ, которые оно постоянно само отталкивало в «оппозицию». На сегодня этого не происходит. Наоборот, выстроена целая система мер для обеспечения условий наибольшего благоприятствования государственным СМИ.

Показательной здесь является их монополия на распространение обязательных к публикации и к размещению в эфире сведений о работе госорганов и госорганизаций, предусмотренная законом о СМИ. Такие сведения в большинстве трудны к восприятию и убавляют спрос, но государственные СМИ охотно их размещают на своих страницах и по каналам, поскольку по договорам со своими учредителями имеют за то соответствующую немалую доплату.⁷⁵

А заботу о сохранении тиражей в этом случае учредители едва ли не полностью берут на себя, подключая к организации подписных кампаний ни с чем не сравнимые возможности своих аппаратных служб, разумеется, никогда ни словом не оповещая о том население.

В ходу также предоставление льгот государственным СМИ путём «выноса» соответствующих положений в отдельные от закона о СМИ нормативные и правовые акты. Например, так обстоит дело с порядком обязательного опубликования и размещения в эфире сведений, касающихся избирательных процессов. Здесь опять-таки действует принцип доплаты, высвечивающий экономическую выгоду для госСМИ.