Последний трюк

Я повернулся, чтобы уйти, но, потянувшись к дверной ручке, не сумел её взять. Я попробовал во второй раз. В третий. Под каким бы углом я ни пытался ухватить ручку, даже если я пробовал попасть мимо неё в любом заданном направлении, мои усилия заканчивались лишь тем, что я снова и снова стукался кончиками пальцев о твёрдую дверь. Отец обычно пользуется железными связывающими чарами. К магии шёлка он прибег для того, чтобы вывести меня из себя.

– Хватит сбивающего с толку заклинания, отец.

Я услышал за спиной предательский гул заклинания щита.

Теперь Ке-хеопс контролировал шёлковое заклинание замешательства и одновременно сжимал вокруг себя огненный кокон. Ни один из сотни магов не может такое проделать. То был его способ показать мне: сколько бы трюков я ни выучил в своих путешествиях, каким бы хитрым себя ни считал, он всё равно может меня одолеть, и всегда сможет.

«Он ждёт, что ты попытаешься взорвать его порошками, – предупредила холодная, расчётливая часть моего сознания. – Для него ты просто капризный ребёнок, готовый закатить истерику».

Но отец просчитался. Он ошибся, выбрав фамильный атенеум для нашего маленького воссоединения. Подбросив вверх красный и чёрный порошки и создав пальцами соматические формы, я направил бы заклинание не в него, а в стеклянные ящики, где хранились самые ценные тексты нашей семьи. Человек, одержимый собственной родословной, не может просто стоять и смотреть, как уничтожаются артефакты его предков. У отца не осталось бы иного выхода, кроме как расширить свой огненный щит, чтобы закрыть им половину комнаты, и это заставило бы его отбросить шёлковое заклинание замешательства.

– Брат, нет! – крикнула Шелла, явно догадываясь, что любой трюк, который я прячу в рукаве, вряд ли улучшит наши с отцом отношения. – Наш народ в опасности! Теперь мы должны думать, как одна семья!

– Спасибо, но я предпочитаю собственную семью, – сказал я, воспользовавшись вмешательством сестры, чтобы незаметно провести рукой по потайному карману рубашки и достать монеты кастрадази. – Возможно, вы её помните. Сумасшедшая аргоси, которая любит побеждать засранцев джен-теп, и двухфутовый пушистик, обожающий после пожирать их глазные яблоки. Наверное, для всех нас будет лучше, если я уйду прежде, чем они начнут меня искать.

Я повернулся, чтобы уйти, но шёлковое заклинание замешательства между мной и дверью оставалось таким же сильным.

– Значит, сегодня будем танцевать, отец? – спросил я.

«Сначала финт с порошками, – подумал я. – Потом метнуть полдюжины стальных карт. Метить в глаза. Он прикроет их своим щитом, но это даст тебе время вытащить монеты. Он никогда не видел, как я ими пользуюсь. Ослепить его, потом привязать монету «беглец» к остальным картам, бросить её и использовать хаос острых как бритва кусков стали, летящих по воздуху, чтобы…»

– Видишь, как он вызверился на меня? – спросил сестру Ке-хеопс. – Как я могу доверить будущее нашего народа тому, чьё единственное желание – доказать, что он может меня победить?

– Скажи ему! – крикнула Шелла. Я не был уверен, к кому она обращается, пока она не схватила отца за руку – совершенно безумный поступок, когда мы меряемся силами. – Перестань контролировать своего сына и объясни ему, что с нами происходит!

«Она дала мне преимущество, – подумал я. – Он застигнут врасплох. Если я правильно рассчитаю время, то смогу его одолеть».

Я заколебался, что было самоубийством для меткого мага, стоящего лицом к лицу с Верховным магом.

Но Шелла ещё не закончила.

– А теперь, отец, – сказала она (её слова сочились редким вызовом), – скажи своему сыну правду, или, клянусь, я тоже уйду из дома.

Осознает ли она, что татуировки вокруг её предплечий полыхают так ярко, что нас с Ке-хеопсом ослепляет игра света? В воздухе было столько магии, что она разрушала его заклинание щита, не говоря уж о головной боли, из-за которой у нас обоих могла потечь кровь из глаз и ушей.

«Ты настолько сильна, сестра?»

– Хватит, – наконец произнёс Ке-хеопс, поднимая руки и уничтожая свои заклинания.

Он подождал, пока Шелла втянет обратно свою магию, и только потом встретился со мной взглядом.

– Тогда пусть он услышит правду, и увидим, намерен ли твой брат спасти наш народ, или же его упрямое равнодушие станет причиной нашей гибели.

Глава 23. Загадка

Мой отец – крупный мужчина. Высокий, крепко сложенный. Несгибаемое железо в его осанке невольно заставляет чувствовать себя маленьким, когда ты находишься в одной комнате с ним. Однако сейчас он ссутулился, опустив глаза, и впервые стал похож на простого смертного.

– Я… Я не совсем уверен, с чего начать, – сказал он. Глубокий баритон, который раньше заставлял дребезжать окна моей комнаты, если я не слушался, был чуть громче шёпота. – Может, легче будет тебе показать.

Он шагнул за стол и достал из-под мантии маленький кожаный мешочек вроде тех, какие приносил в покои Шептунов.

– Я уже видел этот трюк, отец, – напомнил я.

– Это не иллюзия и не заклинание замешательства.