Последний трюк

– Свадьба магических родов, – молвил Ке-хеопс. – Сущность общества джен-теп. В течение трёхсот лет мы считали, что выживание нашего народа зависит от тщательного подбора таких союзов.

Он хлопнул в ладоши, и песчаная пара распалась.

– Мы ошиблись.

Что-то застряло у меня в горле. Небрежное признание отца противоречило фундаментальным догмам, которые родители с рождения внушали мне и Шелле.

– Ошиблись? – переспросил я.

Меня самого удивило, как горячо я задал этот вопрос. Почти всю жизнь я верил, что слаб в магии из-за недостатков своего характера.

– И в чём именно вы ошиблись?

Отец снова широко развёл руки, и воздух над столом наполнился сотнями крошечных песчаных фигурок. Есть мужчины и женщины, мальчики и девочки, а также те, кто – ни то и ни другое.

– Талант к магии заложен в крови, – сказал отец, когда ничтожно мало фигур начали светиться, в то время как большинство остались тусклыми и безжизненными. – Но этот дар… похоже, он себялюбив.

Отец сделал жест рукой, будто поворачивал ручку замка. Песчаные фигурки закружились в воздухе, соединяясь в пары. Когда фигурка с талантом соединялась с другой, лишённой дарования, примерно в половине случаев объединённая фигура всё ещё сохраняла магическое сияние. Но когда оба демонстрировали талант, объединённая фигура тускнела. Свет был слабее.

– Ты хочешь сказать, что браки обладающих самыми большими талантами на самом деле ослабляют магию их потомства, – прошептал я. Недоверие как будто высосало воздух из моих лёгких.

– Конечно, бывают исключения. – Ке-хеопс кивнул на Шеллу. – Это вопрос вероятностей, поэтому трудно точно его оценить. Став Верховным магом, я потребовал архивы всех родословных, чтобы лучше планировать будущее великих домов.

То, что отец считает, будто вправе управлять браками всех граждан ради блага своего народа, не было для меня неожиданностью. Я взглянул на книгу в простом переплёте, которую он читал, когда Шелла привела меня в атенеум.

– Ты подсчитал изменение количества татуировок, зажигавшихся у потомков каждого поколения?

Он кивнул.

– Конечно, кровь ухудшается медленно. Тенденция начинает проявляться только через много поколений. Вот почему никто из нас не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно.

Соединяй сильных с сильными, слабых со слабыми. Таков был образ жизни джен-теп, и, когда я впервые приблизился к своим магическим испытаниям и моя магия начала исчезать, я утешался, наблюдая, как Нифения сражается с собственными заклинаниями. Маленькая, жалкая часть меня знала: чем хуже она справляется, тем больше у меня шансов однажды убедить её выйти за меня замуж.

Да, знаю. Я был паршивым ребёнком, ясно? На тот случай, если вы не заметили, я происхожу из довольно паршивого народа.

– Измените схему, – сказал я – идея поразила меня, как огненный взрыв. – Когда маги впервые отправились на этот континент в поисках нового источника магии, они были выходцами из самых разных стран. Цивилизация джен-теп никогда не основывалась на этнической принадлежности, только на нашей общей культуре. Снова откройте школы магии для чужеземцев! Отыщите в Дароме, Гитабрии, Забане и во всех других странах тех, кто проявляет способности к магии, и приведите их сюда!

Ответ казался мне теперь таким очевидным, таким правильным, что можно было подумать: меня заботит будущее собственного народа.

– Мы не можем, – сказала Шелла. – Чужаки не могут…

– О, ради наших предков, – выругался я, – хоть раз забудь о своих предрассудках и…

– Заткнись! – крикнула она, сжав кулаки. Гневные вспышки магии заискрились на её татуировках. – Ты – идиот! По-твоему, отец не думал об этом? По-твоему, такое очевидное решение не пришло в голову никому, кроме тебя?

– Так почему бы так не поступить? – спросил я.

Отец ответил глухим, ровным тоном солдата, сдающегося на поле боя:

– Потому что грядёт война. Мне пришлось подписать договор с Даромом о вступлении в их армию наших магов, чтобы берабески не захватили нас всех. Как только начнётся битва…

Он начал щёлкать пальцами в воздухе. Одна за другой крошечные светящиеся фигурки тускнели, их магия исчезала, они снова рассыпались на песчинки, и яркая синева гасла, когда они падали на стол пятнами пыли.

– Нас останется слишком мало, чтобы удержаться за собственные территории.

– Тем, у кого есть талант, как у меня, придётся сочетаться браком с отпрысками могущественных чужеземных домов, – сказала Шелла, – и у них родятся маги, преданные собственным народам. Нас поглотят их цивилизации. Магия и дальше будет существовать на этом континенте, но культуры джен-теп не станет.

Отец всё время избегал смотреть мне в глаза, но наконец наши взгляды встретились. Он не произнёс ни слова, но в тот миг я понял, зачем Шелла привела меня сюда. И как же меня облапошили.

– Всё это, – сказал я, хлопнув ладонью по покрытому пылью столу, отчего между нами поднялось грязно-коричневое облако, – твоё мрачное пророчество о будущем нашего народа – только ради того, чтобы дать мне ещё один повод пробраться в Берабеск и убить ребёнка?