Последний сын графа

Как он докатился до женщины, вроде Иден? Как?! Он не имел права приводить ее в дом, который построил для своей красивой жены; в дом, в котором его брак начался и закончился. Он оскорбил эти стены, просто впустив ее. И самого себя оскорбил, когда с ней в постель ложился.

– Филипп?! – Иден вышла из комнаты и все трое подняли головы.

С этой точки она была еще отвратительнее.

– Мы не договорили! – сказала Иден тоном мамаши, которая очень гордится своими педагогическими способностями. – Пожалуйста, возвратись наверх!

– Нет, – все еще во власти своих страстей, он повысил голос. – Мы договорили. Забирай свои вещи, забирай свою паршивую тачку и уходи.

– Филипп! – сказала она. – Я говорю серьезно!

Он поднял голову, онемев. И от ее тона, и от ее нахальства, – позволить себе такое на глазах у его семьи! А потом вспомнил: она ничего не знает. Ни про дядю Мартина, выкупившего у Лизель их общую с Вереной и Джесси долю, ни про его завещание, в котором он оставлял все им.

– Серьезно? – лениво вмешалась Ви и ее голос, такой похожий на голос матери, опять заставил Филиппа закусить губу. – Ты его что, отшлепаешь, если он не придет?

– С тобой я не разговариваю, – сказала Иден надменно. – Это ты к нам в гости пришла, а не я к тебе.

Верена буквально позеленела от бешенства.

– Кто-то рассказывал мне легенду, будто блаженные возвращаются после смерти в виде белых слонов, – сказала она Рене. – Видишь, Маленький? Этот слоник – моя мама Джесси… – Верена подняла голову и сузила глаза, обращаясь к Иден. – Иначе с чего этой слономатке называть ее дом своим?!

– Джесси была красивая, – возразил Рене. – И худенькая, как ты!

Не сказав ни слова, Иден царственно повернулась и ушла в комнату, оставив открытой дверь.

– И что мы будем делать с этим Слоном? Вызывать полицию и пожарных? – чуть слышно проворчал Ральф.

– Тише, а то она и тебя выгонит, – сказала Верена. – Наприходят тут в гости, а потом мешают ей воспитывать жениха. А ты иди лучше наверх, Фифи. Иначе, она сама спустится, взвалит тебя на плечи и унесет.

– Не говори так, Вив, – возразил Рене. – Филипп намного сильнее.

– Дело не в мускулах, зайчик мой. Дело в ее бабле.

Ей было весело: она-то была с любимым. В том что она любила его отца, Филипп отчего-то не сомневался. Ральф послушно смеялся, от счастья, что Цукерпу снова заговорила с ним и лишь Рене, не разделяя веселья, в ужасе смотрел на единокровного брата.

– Тебе не надо жить с ней, приходи к нам! – прошептал Младший и Филипп подумал вдруг, что братишка никогда не был у него дома. И, верно, наслушавшись обрывков всех сразу разговоров, даже не знает, что у него есть дом.

Он благодарно посмотрел вниз и присел на корточки.

– Они просто издеваются…

Это мой дом!

Себастьян:

Дом был тих, как будто задумался.

Лишь в маленькой атласной гостиной Мариты горел свет. В Западном крыле хлопотали няни и Лизель шмыгала носом, переговариваясь с Марией по телефону. Верены не было и Себастьян, решил постучать к жене. Он был женат на ней тридцать три года, но никогда еще не получал столько удовольствия от этого брака, как последние месяцы.

– Привет, – он постучал, толкнул дверь и яркий поток розовато-желтого света хлынул ему в лицо. Как душе, ступающей за ворота бренного мира.

Марита сидела в уютном кресле, поджав колени, как девочка и с упоением читала какой-то дамский роман. При виде мужа она удивленно дрогнула и спрятав книгу под плед, спустила ноги на коврик.

– Привет! Я совсем тебя не ждала, – сказала она, нащупывая ногами туфли. – Ты ужинал? А где все?

Взгляд на часы стал почти испуганным.

– Господи, я совсем забыла!..

Себастьян сделал успокаивающий жест и про себя подумал, что Марита никогда не вызывала у него столько теплых чувств, как в последний год.

– Расслабься, за Рихардом присматривает Лизель, а Ви и Рене заехали ненадолго к Филиппу и теперь торчат там.

– Ей всегда было интереснее с ними, не будем отрицать.

– Наверное, с Рене все стало интересней втройне, – оборвал граф.

– Ах, вот значит, почему мне звонила Иден, – Марита встала и аккуратно сложила плед. – Я думала, она хочет снова начать скулить, что Филипп ее не хочет. Что за бесстыдство? Такие вещи обсуждают с собственной матерью! Чего она от меня ждет? Что я заставлю его вскочить на нее, как ты заставляешь своих жеребцов вставать на кобылу?! Господи, до чего я дошла? Обсуждаю такие вещи, да еще вслух… Эти нынешние девушки понятия не имеют о скромности. Вот и Верена тоже…

– Тебе не кажется, что пора заканчивать этот цирк? – перебил граф. – С Иден?

– Что ты предлагаешь сделать? Он видит, что Ви ревнует несмотря ни на что и пока он видит, он будет продолжать таскать ее в дом… Порой мне кажется, я живу в каком-то дамском романе. Одни интриги вокруг. Они ведь даже не любят друг друга больше, но все равно ревнуют. Как это понимать?

– Забавно: ты так любишь это в романах, но не желаешь участвовать наяву.