Последний сын графа

Это было, пожалуй, самое искреннее из всего, что когда-либо ей говорил муж. И самое теплое. Марита по инерции шагнула в его объятия и спрятала голову на его широкой груди. Давно, когда она была еще девочкой, Себастьян очень нравился ей. Издалека, он казался ей почти рыцарем. Великаном, способным загородить ее собой от всего мира. Увы, первая же ночь показала, этот Великан чересчур велик для нее.

Надежды умерли, не успев окрепнуть и расцвести.

Акт любви превратился в акт самопожертвования.

И лишь теперь, когда Себастьян сопровождал ее на вечера, благотворительные ужины и премьеры, она получила то, что всегда мечтала. Рыцаря, у ног Дамы. И даже самые злые и осведомленные сплетницы из числа нуворишей, прикусили жала, по поводу сведений, с кем ее Рыцарь спит.

А все – Верена. Вцепилась в глотку Коринне Кёниг и опорочила на весь свет. Раздула слона из крошечной лягушонки, уцепившись за неверно упомянутый пол. А дальше уже ухватилась за слоган, которым бравировала Коринна и понеслась в показной истерике по знакомым. И теперь мало кто усомнится, что Коринна шпионила. Хотя та вряд ли перемолвилась лишним словом с кем-то из своих девушек и явно ничего такого не делала. Верена была убедительна, когда раз за разом пересказывала историю, а Коринна – нет.

Марита слышала, дела у нее не очень и Ральф, который никогда не упускал случая добить лежачего и оторвать кусок, тут же принялся переманивать персонал. Сперва для своих отелей с апартаментами, затем для больших элитных жилых домов. Ральф, которого в дом привела Верена. Ральф, который не дал Филиппу утонуть в развлечениях и наркотиках; приструнил и приставил к делу еще задолго до того, как Себастьян признал его своим сыном.

Ральф…

А кто привел его в семью? Кто почуял в нем нечто большее? Сначала Верена, а потом, что неудивительно, – к мальчишке сразу же прониклась Лизель. И он ведь в самом деле селфмейд, не просто графский сынок, а бизнесмен со стилем и репутацией. Себастьян в его возрасте даже Цезаря пока что не изобрел.

Теперь очень многие десять раз подумают прежде, чем перейти на личности. Спросить, в какой спальне ночует ее супруг, и кто рожает ему наследников. Да, жизнь стала намного лучше с тех пор, как Себастьян сошелся с Ви…

Он сунул руку в карман и достал оттуда бархатную коробочку. Не веря глазам, Марита уставилась на лежащие в ней серьги. Она сама присмотрела их у своего ювелира, но в итоге пожадничала. Теперь бриллианты сверкали прямо в лицо.

– Дядя Мартин еще так много не успел подарить Лизель, – сказал Себастьян в вечно-грубой своей манере, – что даже нам немного осталось. Я счастлив, правда. Но не только благодаря Верене. Ведь это ты устраиваешь мой быт… Надеюсь, твой засранец-ювелир не соврал, и ты в самом деле на них запала.

Она сморгнула слезы и протянула руку. Еще никогда и ничего он ей не дарил. Все ее деньги были его деньгами, а те, что муж зарабатывал на разведении лошадей, Себастьян тратил на свои интересы. Не на нее.

– Он не соврал… Но, Себастьян, они ведь такие дорогие!

Он просто поцеловал ей руку.

Внизу чуть слышно хлопнула дверь.

Не дороже, чем ты

Фредерик:

Погасив свет в комнате, Фредерик стоял у окна, наблюдая как его дочь играет в ночи с собакой. Ее распущенные волосы мягко светились в неясном свете луны. И его сердце разрывалось на части. После смерти Джесс и своей болезни, он слишком глубоко погряз в самобичевании и чувстве вины. Смерть словно разрушила злые чары и Джесс, которую он знал, уступила место той Джессике, которой она притворялась.

Нежной, любящей, чистой… самой красивой девушке, из всех, что он знал.

Верена отдалилась, он этого не заметил. Ему было все равно. Та девочка, которую он любил и помнил, исчезла, а эту – взрослую, он просто не знал. Она лишь усугубляла его раскаяние, напоминая Джесс.

Теперь сходство стало еще больнее.

Когда Верена вдруг подъехала к дому и даже не поздоровавшись, взяла Герцога, он сразу же понял все. И словно увидел Джессику, которую он покинул. И чувство вины заполнило его с головой. Лизель уже объяснила им, что долго девочка не продержится. Себастьян увлекающийся тип и максимум, что они имеют – год.

Сам Фред решил, что мать из любви к Верене оптимистична.

Они с Себастьяном были лучшими друзьями. Он знал графа почти так же, как знал себя… Два года кряду он никем пока что не увлекался.

Какое-то время Фредерик наблюдал за дочерью, гадая что там произошло, но, когда Ви присела на корточки, уткнувшись лицом в ладонь, у него защемило сердце. Накинув куртку, он спустился по лестнице и вышел на задний двор. Герцог его не слышал, но Верена услышала и теперь торопливо прятала следы слез.

– Что-то случилось?

– Я поскользнулась, – она очень мягко неуловимо вильнула в сторону, уклонившись от его рук. – Пожалуйста, хоть ты не нуди!

– Я виноват, что ты поругалась с мужем?