Последний довод королей

— Закончим на этом, наставник! Благодарим вас за визит.

— Закончим? — Тут уже нахмурился сам Глокта. — Его преосвященству это не…

— Я знаю, чего желает или не желает его преосвященство.

«Неприятно знакомый голос».

По лестнице не спеша спустился наставник Гойл и, обойдя Зильбера, ступил в тень между полок.

— Да, закончим. Мы сердечно благодарим за визит. — Яростно выпучив глаза, он наклонился к Глокте. — И пусть он будет последним.

Поднявшись по лестнице, Глокта заметил в обеденном зале разительные перемены. За грязными окнами темнело вечернее небо, в тусклых подсвечниках горели свечи.

«А главное, сюда набежали две дюжины практиков инквизиции».

Двое узкоглазых уроженцев Сулджука смотрели сквозь прорези в маске на Глокту с одинаковым выражением, будто близнецы; они сидели, закинув ноги в черных сапогах на древний обеденный стол, рядом с двумя парами изогнутых мечей в ножнах. У окна стояли трое смуглых бритоголовых практиков: у каждого на поясе висело по топорику, а за спиной — по щиту. Высокий и тощий, похожий на березу практик стоял у камина; на лицо ему ниспадали длинные светлые локоны. Подле него Глокта заметил другого практика — коротышку, почти карлика, за поясом у которого поблескивали ножи.

Глокта узнал здоровенного северянина по прозвищу Камнедробитель, вспомнил его по первому визиту в Университет.

«Кажется, все это время он практиковал — и очень настойчиво — дробление камней собственной рожей».

Скулы его имели неправильную форму, как и надбровные дуги, переносица смотрела резко влево. Разбитое лицо ужаса внушало не меньше, чем зажатый в огромной ручище молот. Хотя молот страшил, конечно же, больше.

В общем, в комнату набилась толпа убийц. Вооруженных до зубов.

«Похоже, наставник Гойл пополнил ряды своего цирка уродцев».

В центре этого сброда, как у себя дома, стояла практик Витари и, тыкая по сторонам пальцем, раздавала указания.

«Ни за что бы не подумал, что в ней живут материнские инстинкты, впрочем, у всех нас есть скрытые таланты».

Глокта вскинул руку и поинтересовался:

— Кого убиваем?

Взгляды собравшихся разом обратились к нему. Витари подошла к Глокте, сведя брови над веснушчатой переносицей.

— Вы что здесь делаете?

— То же я могу спросить и у вас.

— Если вы понимаете, что пойдет вам на пользу, то не спрашивайте вообще ни о чем.

Глокта улыбнулся.

— Если бы я понимал, что пойдет мне на пользу, я бы не лишился зубов. Теперь вопросы — все, что у меня осталось. Ну, и какой вам прок рыться здесь, в пыли?

— Это не мое дело и уж тем более не ваше. Ищете предателей — загляните для начала в собственный дом.

— Что бы это значило?

Наклонившись к нему, Витари прошептала:

— Вы спасли мне жизнь, так позвольте отплатить тем же: уходите. Уходите и больше не возвращайтесь.

Глокта дохромал до тяжелой двери своего кабинета.

«В том, что касается Байяза, мы в расследовании не продвинулись ни на шаг. Нет ничего, что вызвало бы столь редкую улыбку его преосвященства. Призыв и подчинение. Боги и демоны. Сплошные вопросы».

Глокта торопливо вставил ключ в замочную скважину. Ему не терпелось поскорее рухнуть на стул, разгрузить больную ногу.

«Что понадобилось в Университете Гойлу? Гойлу, Витари, да еще двум дюжинам практиков, вооруженных до зубов?»

Морщась, Глокта переступил через порог.

«Должно быть нечто…»

— Ах! — Он почувстовал, как трость выдернули у него из руки, и повалился в сторону, хватаясь за воздух. Что-то ударило его по лицу, в голове загудело от боли. В следующий миг его спина встретилась с полом. Охнув, он моргнул. Во рту стало солено от крови. Комната бешено вращалась перед глазами.

«Ох же, кулаком да по морде, если не ошибаюсь. Верное средство».

Глокту схватили за шиворот и оторвали от пола. Воротник больно впился в горло, и он всхрипнул как цыпленок, которого душат.

Другая рука ухватила его за пояс, и Глокта буквально повис в воздухе, скребя половицы коленями и мысками сапог. Он машинально дернулся, чем только вызвал прострел боли в спине.

Тут его собственной головой отворили дверь в ванную, да так, что, распахнувшись, та с треском хлопнула о стену. Его поднесли прямо к ванне, из которой еще не слили воду после утреннего купания.

— Стойте! — проквакал он. — Кто… бргх-х-х-х!..

Голова ушла под воду; изо рта и ноздрей вырвались пузыри воздуха. Так его и держали, пока он от страха и удушья пучил глаза, пока ему не стало казаться, что легкие вот-вот лопнут. Потом его наконец выдернули.

«Простой прием, но оттого не менее эффективный. Мне жутко не по себе».

Глокта хватил ртом воздух.

— Что вы… бргх-х-х-х!..

Снова в темноту, невольно выпустив весь воздух, что успел втянуть в легкие.

«Кто бы это ни был… они дают мне дышать. Не убивают. Хотят размягчить для допроса. Я бы даже посмеялся над иронией судьбы… только воздуха нет…»

Глокта принялся биться в стенки ванны и сучить ногами. Без толку. Рука, что держала его за загривок, казалось, было сделана из стали.

«Не дышать… не дышать… не дышать!»

Он уже начал втягивать в себя большой глоток грязной воды, когда его снова дернули назад и бросили на пол. Глокта кашлял, пытался дышать и блевал водой одновременно.