Последний довод королей

Джезаль радоваться не спешил. Надежда — хорошая штука, и ее давно не хватало защитникам, но праздновать победу было непростительно рано. Он отошел на другую сторону площадки и посмотрел вниз.

Гурки все прибывали и прибывали на площадь, и не с пустыми руками. Они толкали перед собой наклонные деревянные щиты на колесах, и за каждым могли укрыться не менее двух десятков солдат. Самый первый из щитов уже щетинился арбалетными стрелами, и тем не менее гурки продолжали толкать его к мосту. Стрелы летели вверх и вниз. Раненые падали и, как могли, отползали в тыл. Один из домов на краю площади полыхал, пламя жадно лизало карниз его крыши.

— Армия! — радостно крикнул кто-то на противоположной стороне площадки. — Маршал Вест!

— Верно. — Маровия хмуро глядел вниз, на бойню. Шум битвы постепенно нарастал, становясь все более безумным. — Будем надеяться, что они не опоздали.

Холодный воздух полнился шумом битвы: перезвон стали, крики, эхо. Логен глянул влево и вправо на людей, что пришли с ним. Все бежали через поле, пыхтя и позвякивая броней, хмурые, с оружием наготове.

То, что он опять ввязался во все это, душу не грело.

Грустно, но факт: у Логена было больше теплых чувств и доверия к Ферро и Джезалю, Байязу и Ки, чем к собственным землякам. Все они были те еще ублюдки, каждый по-своему. Логен толком не понимал их и даже не особо любил, зато с ними он сам себе нравился. На пустынном западе он стал человеком, на которого можно положиться, каким когда-то был его отец. За которым не тянется кровавый след, имя которого не проклято, и душа его — не черней преисподней. Которому не приходится постоянно быть начеку. Который еще может надеяться на светлое завтра.

Мысль, что он вновь увидится с ними, придала сил. Заставила бежать к серым стенам Адуи быстрее и верить, что, войдя в них, удастся оставить Девять Смертей снаружи.

Вот только северяне не разделяли его чаяний. Они сбавили темп, а дойдя до небольшой рощицы и спугнув стайку птиц, вовсе остановились. Никто ничего не сказал. Один парень даже сел и привалился спиной к дереву, откупорил флягу и принялся пить.

Логен уставился на него.

— Клянусь мертвыми, в жизни не видал такой жалкой атаки! У вас что, яйца отвалились? Где ваша смелость? На Севере оставили?!

Послышалось бормотание, воины переглядывались. Красная Шапка отвернулся в сторону, оттопырив языком нижнюю губу.

— Может, и оставили. Не обижайся, вождь… или твое королевское величество?.. или как там тебя называть? — Он склонил голову, показывая, что не ехидничает. — Я прежде бился много и жестоко, и всякий раз моя жизнь балансировала на лезвии меча. Но… короче, зачем сейчас биться? Думаю, все согласятся: не наше это дело. Не наш бой.

Ищейка покачал головой.

— Союзники будут считать нас толпой трусов.

— Да плевать, — откликнулся кто-то.

Красная Шапка приблизился к Логену и Ищейке.

— Слушай, вождь, мне насрать, что какой-то дурак, которого я даже не знаю, объявит меня трусом. Я слишком много крови пролил. Все мы пролили.

— Гм, — хмыкнул Логен. — То есть ты за то, чтобы ждать здесь?

Красная Шапка пожал плечами.

— Ну, думаю…

Он вскрикнул, когда кулак Логена врезался ему в лицо и размозжил нос, как орех — о наковальню. Обливаясь кровью, Красная Шапка тяжело упал на спину.

Логен обернулся к северянам, свесив голову набок, точно как Девять Смертей. Его лицо приняло холодное и мертвое выражение, такое знакомое и естественное, будто пара любимых сапог на ногах. Рука легла на эфес меча Делателя, и все попятились, забормотали и зашептались.

— Кто еще, суки, хочет высказаться?

Парень, что присел под деревом, выронил флягу и вскочил на ноги. Логен по очереди заглянул в глаза всем, кто выглядел суровей и круче других. Ни один не выдержал, все отвели взгляд — кто смотрел вниз, кто на деревья… куда угодно, только не на вождя. Все, кроме Трясучки. Этот патлатый ублюдок не отвел глаз. Логен прищурился.

— Может, ты?

Трясучка покачал головой, тряхнув сальными прядями.

— Ну нет. Не в этот раз.

— Скажешь, как будешь готов. Любой, как будет готов, пусть скажет. А пока у меня есть для вас работа. Оружие!

Все сразу же похватали секиры, копья, щиты. Люди засуетились, спеша занять место в строю. Красная Шапка встал, морщась и зажимая рукой расквашенный нос. Логен взглянул на него.

— Если считаешь, что это слишком, вспомни прежние времена. Ты бы сейчас потроха с земли собирал.

— Да, — буркнул Красная Шапка, утирая рот. — Ты прав.

Сплевывая кровь, он отправился к своим парням. Хочешь сказать про Логена Девятипалого — скажи, что у него талант обращать друзей во врагов.

— По-другому было никак? — спросил Ищейка.

Логен пожал плечами. Он не хотел бить Красную Шапку, однако теперь он предводитель. Доля несладкая, но ничего не попишешь: во время атаки вождь не должен терпеть сомнений других. Не должен, и все тут. Сначала сомнения, потом — нож в спину.

— Не видел другого выхода. Да вроде все на моем месте так поступали?

— Я думал, времена изменились.

— Ничто не меняется. Надо смотреть правде в глаза, Ищейка.

— Да, печально, что так.