Последний довод королей

Сожалений заслуживало многое, но Логен давно перестал пытаться хоть что-то исправить. Он достал меч Делателя и поднял его над головой.

— Вперед! Время доказать, что нам не насрать!

Он первым покинул рощу, остальные — за ним. Через открытое поле к стене Адуи. Утыканная круглыми башнями, она маячила впереди подобно серому горному склону. Тут и там среди сломанного и брошенного оружия валялись втоптанные копытами в землю трупы. Взглянешь на них, и боевой пыл остынет даже у бывалого карла. В основном, судя по цвету кожи, это были гурки.

— Держать строй! — крикнул Логен, обегая мертвые тела. — Строй держать!

Впереди он заметил барьер из заостренных кольев, на которых висел конский труп, а за кольями — людей. Лучников.

— Щиты вверх!

Засвистели стрелы. Одна попала в щит Трясучки, еще две вонзились в землю, чуть не ранив Логена в ноги. Рядом карл получил стрелу в грудь и упал.

Логен бежал вперед. Забор, покачиваясь, приближался. Приближался медленнее, чем ему хотелось бы. В прореху между двух кольев он заметил смуглого воина в сверкающем нагруднике и остроконечном шлеме с красным плюмажем. Размахивая саблей, тот что-то приказывал толпе других. Возможно, гуркхульский офицер. Хорошая цель для атаки. Ноги скользили на взрытой земле. Стрелы жужжали мимо — гурки даже не целились. Офицер выпучил глаза и, подняв саблю, неуклюже попятился.

Логен вильнул влево, и кривое гуркхульское лезвие вошло в землю. Он зарычал, раскрутил меч Делателя и ударил смуглого офицера по нагруднику, оставив глубокую вмятину в начищенной стали. Гурок согнулся пополам, не в силах вздохнуть, выронил саблю, и Логен добил его ударом по затылку. Офицер рухнул в грязь.

Он увидел других, но никто из них даже не шевельнулся. Больше всего эти оборванцы напоминали слабейших из трэлей, а не тех беспощадных выродков, которым так рвалась отомстить Ферро. Ощетинившись копьями, смуглые доходяги липли друг к дружке. Кто-то из них еще сжимал в руках лук с наложенной на тетиву стрелой. Если Логен бросится на них, то лучники скорее всего выстрелят… Логен успел в свое время словить парочку стрел. Больше ему не хотелось.

Он выпрямился во весь рост и зарычал. Как когда-то, когда несся вниз по склону холма, к Карлеону, когда у него были все десять пальцев, когда он на что-то надеялся. Он услышал, как рядом встал Ищейка и, подняв меч, тоже издал боевой клич. Трясучка остановился неподалеку и, колотя в щит секирой, взревел как бык. К ним присоединились остальные: Красная Шапка, Молчун и прочие…

Они выстроились в длинную цепочку, потрясая клинками и колотя оружием в щиты, визжали и вопили, словно демоны на пороге разверстых врат ада. Смуглые смотрели на них и тряслись, раззявив рты и округлив глаза. Логен подумал, что такого они прежде не видели.

Один гурок — скорее всего невольно — выронил копье. Может, у него сами собой разжались пальцы из-за крика и внешнего вида этих сумасшедших парней? Хотел он того или нет, однако вслед за ним побросали оружие остальные. Орать дальше смысла не было, и северяне смолкли. Две группы воинов уставились друг на друга через усеянную кольями и трупами полосу земли.

— Странно они сражаются, — пробормотал Трясучка.

Ищейка наклонился к Логену и тихо спросил:

— Что с ними делать-то?

— Не сторожить же.

— Угу, — сказал Молчун.

Логен пожевал губу и раскрутил над головой меч, судорожно пытаясь найти выход. И не нашел.

— Может, отпустить их?

Он мотнул головой в сторону севера и, когда гурки не шевельнулись, мотнул еще раз, указав для верности мечом направление. Гурки скукожились, забормотали что-то на своем языке. Стоило Логену поднять меч, как один из них хлопнулся в грязь.

— Да валите вон в ту сторону, — сказал Логен. — Мы вас не тронем. Валите… в ту… сторону!

Он еще раз ткнул мечом в направлении севера.

Наконец до одного из смуглых дошло. Он робко отделился от группы своих и пошел прочь, а осознав, что никто не станет его убивать, сорвался на бег. Вскоре и остальные последовали его примеру. Глядя им вслед, Ищейка пожал плечами.

— Что ж, удачи им.

— Да, — буркнул Логен. — Удачи. — И тихо-тихо, чтобы никто не слышал, пробормотал себе под нос: — Я все еще жив, все еще жив…

В зловонном мраке Глокта хромал по узкой дорожке не более полушага в ширину. От усилий он аж ворочал языком во рту; морщился от боли в ноге, что становилась все сильней и сильней; старался не дышать носом.

«Вернувшись из гуркхульского плена, я думал, что ниже не опущусь. То же я думал, когда меня отправили руководить самой вонючей и звеской тюрьмой в Инглии. Убив клерка на бойне, я думал, что достиг дна… Какая наивность!»