Последний довод королей

— Возможно. За золото многое обещают, но не всегда сражаются, когда доходит до дела.

— Там видно будет.

Ищейка пристально посмотрел ему прямо в глаза.

— Зачем?

— Слово дал.

— И? Когда это тебя останавливало?

— Никогда, в том-то и загвоздка. — Логен сглотнул и поморщился от дурного привкуса во рту. — Что еще делать, как не пытаться исправиться?

Не отрывая взгляда от Логена, Ищейка медленно кивнул.

— Ты прав, вождь. На юг.

— Угу, — буркнул Молчун и вместе с Ищейкой вышел прочь, оставив в зале Круммоха.

— Значит, в Союз, величество, да? На юг, убивать смуглых под солнцем?

— На юг. — Логен размял саднящие плечи. — Ты со мной?

Отлепившись от стены и бряцая костяшками на шее, Круммох направился к Логену.

— Нет, нет, нет, только не я. С тобой было весело, правда, однако пора и честь знать. Я слишком долго не был в горах, и жены по мне стосковались.

Вождь горцев заключил Логена в крепкие объятия. Пожалуй, даже чересчур крепкие.

— Если северяне хотят, будет им король, — прошептал горец ему на ухо. — Но я того же сказать не могу. Особенно, если он убил моего сына. — Логен похолодел от корней волос до кончиков пальцев. — Что ты думал? Будто я не узнаю? — Горец заглянул в глаза Логену. — Ты зарубил его на виду у всех. Забил бедного Ронда, как овцу на мясо, а он ничего не мог поделать.

В зале остались только они, да еще тени и трон Скарлинга. Круммох еще тесней сжал объятия, и его больные ребра затрещали. Сил не осталось даже придушить котенка, и горец мог запросто раздавить его, закончить работу, начатую Ужасающим. Но Круммох лишь улыбнулся.

— Не волнуйся, Девять Смертей. Я свое получил: Бетод мертв, а вместе с ним и Ужасающий, и ведьма, и ублюдочное сплочение кланов — все вернулось в грязь. С тобой на троне северяне еще лет сто будут резать друг друга. Мы в горах отдохнем от вас.

— Ну еще бы, — прокряхтел Логен сквозь зубы, когда Круммох стиснул его еще сильнее.

— Да, ты убил моего парня, однако остались другие. Сорняки надо выпалывать. Слабые и невезучие умирают первыми, так уж повелось. Если привел волка в стадо, не плачь, когда тот станет убивать овец.

Логен мог только смотреть.

— Ты и впрямь безумец.

— Может, и так, но есть люди похуже меня. — Он прошептал Логену на ухо: — Ведь не я убил мальчика. — Отпустив Логена, Круммох хлопнул его по плечу, как друг, только без теплоты во взгляде. — Вот тебе совет, Девятипалый: чтоб ноги твоей в Высокогорье не было. Радушного приема не окажу. — Развернувшись, он пошел к выходу, грозя на ходу Логену пальцем. — Чтоб духу твоего в Высокогорье больше не было, Девять Смертей! Уж больно сильно луна тебя любит, даже слишком, как по мне.

Лидерство

Джезаль скакал по мощеным улицам на великолепном сером коне. За ним — Байяз, маршал Варуз и двадцать рыцарей-телохранителей в полной броне под командованием Бремера дан Горста. Было тревожно видеть город, в котором обычно кипит жизнь, пустынным. Лишь сироты, беспокойные стражники и настороженные горожане спешили убраться с пути королевской процессии. Джезаль решил, что те, кто еще остался в Адуе, забаррикадировались в своих спальнях. Он и сам последовал бы их примеру, если бы Тереза его в этом не опередила.

— Когда они появились? — спросил Байяз, перекрикивая цокот копыт.

— Передовой отряд на рассвете, — прокричал в ответ Варуз. — Все утро по Колонскому тракту шли гуркхульские солдаты. В районах за стеной Казамира имели место стычки, но продвижение войск императора это не задержало. Скоро они окружат город.

Джезаль резко обернулся.

— Уже?!

— Гурки любят планировать все заранее, ваше величество. — Старый солдат поравнялся с ним. — Они возводят частокол вокруг Адуи и еще они привезли с собой три большие катапульты. Те самые, что хорошо показали себя при взятии Дагоски. К полудню нас окончательно возьмут в кольцо.

Джезаль судорожно сглотнул. От слов «возьмут в кольцо» у него вдруг перехватило горло.

Колонна перешла на шаг, подъехав к западным вратам. Ирония судьбы, через эти самые врата Джезаль въехал в Адую как триумфатор, а после его короновали. В тени Казамировой стены собралась толпа — еще больше той, что встречала его после странной победы над крестьянами. Сегодня, однако, никто праздновать не собирался: вместо смеющихся девушек Джезаль увидел угрюмые лица воинов, вместо свежих цветов — ржавое оружие: пики и вилы, секачи и багры, метлы с ножами, прибитыми вместо прутьев. Над головами людей подобно неровному стальному лесу поблескивали наконечники алебард.

Джезаль заметил и Собственных Королевских, число которых немного увеличили за счет близоруко щурившихся городских стражников; тут же стояли одутловатые купцы в кожаных куртках и с начищенными мечами в руках; сутулые и суровые рабочие вооружились старинными арбалетами. На лучшее город и надеяться не смел. К ополчению присоединилось пестрое собрание горожан обоих полов и всех возрастов, вооруженных непонятно чем. Или вовсе не вооруженных. Уже нельзя было определить, кто тут воин, а кто горожанин… если разница вообще имела значение.