После триумфа. В бегах (СИ)

Она попыталась абстрагироваться от цунами тревоги, невольно поднявшегося внутри после слов Долохова о «последнем пристанище». Конечно, Скабиор был прав, она не готова пока столкнуться со смертью лицом к лицу. Однако, в этом нет ничего странного, ведь так? Она еще так молода, вся жизнь впереди. Особенно теперь, когда война окончена, и они победили. Для нее не должно все закончиться вот так… Не должно…

– Это же не может быть правдой, верно? Кочующий лес – не более чем детская пугалка.

Гермиона с надеждой посмотрела на Долохова, но он все также сосредоточено смотрел перед собой, ничего не ответив. Верит ли он в эту легенду? А что, если это не просто легенда?

– Что такое? – гриффиндорка резко остановилась следом за Пожирателем.

Долохов повернулся вправо и замер, всматриваясь куда-то вниз. Гриффиндорка встала рядом и заметила то, что привлекло внимание мужчины. Неподалеку на земле лежали три крупных валуна, в центре одного из которых были высечены четыре темные полосы, равномерно расширяющиеся справа налево, после чего снова сужающиеся. К своему ужасу, Гермиона осознала, что это было чертовски похоже за след от когтей какого-то хищника.

Держитесь подальше от камней.

– Он имел в виду эти камни, как думаешь? – спросила девушка осторожно.

– Без понятия. Но проверять я не хочу, а ты? – Гриффиндорка отрицательно покачала головой. – Тогда пошли отсюда.

***

– Остановимся у тех деревьев, – Долохов указал на стоящие близко друг к другу два крупных дуба с пышными кронами.

– Ты же говорил, что нужно найти надежное природное укрытие, которое защитит хотя бы с одной стороны. Я поняла, что ты имеешь в виду каменную гряду или, может, пещеру.

Гермиона скептически осмотрела местность: перед ними простиралась большая поляна, в центре которой росли те самые деревья.

– Мы же здесь, как на ладони, – добавила гриффиндорка.

– Рад, что ты так внимательно слушаешь меня, грязнокровка, – отметил мужчина с усмешкой, – но, если ты не заметила, вот-вот стемнеет. У нас нет времени на поиски убежища. А оттуда не только мы на ладони. Мы тоже увидим, если что-то будет к нам приближаться из любой точки леса. Лучше места мы уже не найдем на эту ночь. Займись костром, а я пойду поймаю нам рыбу.

Девушка широко распахнутыми глазами вытаращилась на Долохова.

– Ты что, собираешься оставить меня здесь одну?

Мужчина шумно выдохнул.

– Да не паникуй ты как. Пруд вон там, – Пожиратель махнул рукой в сторону плотно прижавшихся друг к другу елей. – Если что, кричи. Я буду здесь через минуту.

Интересно, сколько времени понадобилось тому существу, чтобы расправиться со Скабиором? Что-то ей подсказывало, что на это ему вполне могло хватить и полминуты. Гермиона хотела было высказать свои опасения, но гордыня остановила ее – Долохов и так считает ее маленькой трусишкой, не за чем давать ему лишний повод утвердиться в этом умозаключении.

– Иди к деревьям и разведи костер. Я скоро вернусь, и мы поужинаем.

– Ладно, – отчаянно игнорируя копившийся внутри леденящий ужас, нехотя согласилась девушка.

***

Долохов не был ей ни хорошим знакомым, ни тем более другом, а значит, никаких моральных обязательств перед ней не имел, но Гермиона все равно злилась на него за то, что он практически бросил ее в этом жутком месте. Конечно, он оставался в зоне досягаемости и до него вполне можно было докричаться, но успеет ли он в случае реальной опасности прийти на помощь до того, как случится непоправимое? Наверное, надо было наплевать на чувство собственного достоинства и слезно попросить его не оставлять ее одну.

Впрочем, во многом эта злость была напускной, искусственно вызванной, чтобы хоть немного отвлечься от очередной порции тревоги, в которой она как в зыбучих песках увязала все больше с каждым новым шорохом, раздающимся поблизости. Какая-то чертовщина снова началась в этом лесу. И, конечно, именно в тот момент, когда она осталась в одиночестве. Звуков, вроде шепота или криков, выдающих чье-то присутствие, не было, но напряжение висело в воздухе, и Гермиона нутром чувствовала, что что-то происходит, просто она пока не видела что. Ответ не заставил себя долго ждать.

Все произошло неожиданно. Когда Гермиона добилась первых искр, и трут разгорелся, она аккуратно положила его в наспех подготовленное кострище и повернулась корпусом к горке собранного хвороста, взяла из кучи веток несколько лежащих сверху, на секунду вскинула голову и вернулась в исходное положение. После чего, подкинув хворост в костер, вдруг замерла.

Ей показалось или там вдалеке, среди деревьев и правда кто-то стоял? И наблюдал за ней…

Надо убедиться, что это лишь галлюцинация. Не реагировать, оставаясь в пугающем неведении, намного страшнее… и опаснее. Ведь, кто знает, вдруг не показалось? Девушка вскочила на ноги и обернулась. И это было правильным решением – всего в трех метрах от гриффиндорки стоял юноша и с любопытством смотрел на нее. Шок сковал все тело Гермионы. Несколько секунд она не шевелилась, сбивчиво дыша через приоткрытый рот.

Позвать Долохова. Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Антонин!