После триумфа. В бегах (СИ)

– Вам бы этого хотелось, да? Чтобы очередную грязнокровку постигла ужасная участь. Для Вас же это такая радость, не правда ли?

– Ты слишком много мнишь о себе, девочка, если полагаешь, что мои желания и радости как-то связаны с тобой, – все также спокойно ответил Пожиратель.

– Разве я не права? – голос начал дрожать, а дыхание участилось. – Вы ведь для этого взяли меня с собой – чтобы в случае нападения выиграть время, оставив на растерзание этому существу, а самому успеть скрыться.

Мужчина провел ладонью по лицу. Затем он неторопливо, явно нехотя, встал и произнес:

– Чего ты добиваешься? Вывести меня хочешь? Это не очень сложно, знаешь? Я никогда не отличался терпеливостью. А, учитывая нынешнюю обстановку, мне намного сложнее сдерживаться.

– Вам меня не напугать! – яростно воскликнула Грейнджер.

– Я еще даже не пытался, грязнокровка.

– Грязнокровка, – презрительно передразнила она. – Что, на большее фантазии не хватает, Пожиратель Смерти?

Последние слова она почти выплюнула, словно ругательство. Долохов вскинул брови.

– Мы правда будем обмениваться ярлыками? Чтоб ты знала, для меня честь носить Метку.

– Ты отвратителен, – сквозь зубы процедила Гермиона.

Медленно улыбка расползлась по его губам, а потом он вдруг… рассмеялся. Беззаботно и искренне. Это стало для нее тем толчком, который опустил рубильник, отвечающий за рациональное мышление. И остались лишь чистые эмоции.

– Злобный, бессердечный человек! Ты способен думать лишь о себе!

Девушка шагнула к Долохову и что было сил толкнула его руками. Он даже не пошатнулся. Она повторила попытку нападения, уже более яростно – и снова бесполезно.

– Ненавижу таких как ты! Ненавижу тебя!

Гермиона начала неистово колотить кулачками по груди мужчины. Некоторое время он просто стоял, позволяя ей выплеснуть чувства, но в какой-то момент ему это надоело, и он схватил ее за запястья, останавливая. Однако девушка была уже слишком взвинчена – она стала выкручивать руки их его захвата, а после нескольких тщетных попыток по ее щекам полились слезы, все это время копившиеся в глазах. Кажется, напрочь позабыв кто перед ней, гриффиндорка окунулась в пучину отчаяния, постепенно прижавшись к груди того, кого минуту назад ненавидела всей душой. Потому что больше прижаться было не к кому.

Долохов не особо умел успокаивать кого-то. Признаться, как должно выглядеть утешение, он представлял лишь в теории, на практике же ему никогда не приходилось сталкиваться с необходимостью делать что-то подобное. Когда девушка приблизилась к нему вплотную, Антонин почти по инерции осторожно обхватил ее руками, ощутив вибрацию ее дрожащего тельца, вжимавшегося в его торс, и поток мыслей захлестнул его.

Тогда во время погони ему было все равно, что с ним будет дальше. Он твердо решил сдаться. Редко в чем он был уверен сильнее, чем в том намерении. Наверное, ему просто хотелось, чтобы все это закончилось, потому что, по правде говоря, еще до Азкабана его время от времени мучала медленно разраставшаяся внутри пустота, а пятнадцать лет одиночного заключения лишь усугубили это состояние. И если в молодости в нем бурлили бескрайние амбиции и безграничный интерес к окружающему миру, то с возрастом его стала вести лишь верность, которая, к сожалению, так и не смогла стать достойным стимулом к великим свершениям, постепенно утопая в сомнениях относительно принятых решений и в раздумьях о нехватке чего-то важного. А с гибелью Темного Лорда мотивация не только к жизни, но и к тихому существованию исчезла вовсе.

Да, после окончания битвы он уже был готов покончить… со всем. Но потом он попал сюда и… что-то изменилось.

Наконец рыдания смолкли, и девушка смущенно отстранилась.

– Легче? – спросил Пожиратель.

– Да, – тихо отозвалась она. Потом, немного помешкав, она едва слышно добавила: – Я не хочу умереть здесь.

– Конечно, не хочешь… – проговорил Долохов, а затем шумно выдохнул и продолжил: – Но за жизнь придется побороться.

Гермиона кивнула. Они опустились на лежащее на земле дерево, в этот раз гриффиндорка почти неосознанно села к мужчине поближе.

В глубине души она надеялась, что ее предположения о планах Долохова ошибочны, но страх продолжал пускать ростки сомнений.

***

Неподалеку раздался мужской крик, и спустя пару минут из чащи к ним навстречу выбежала Бетти. Девочка явно было напугана, ее дыхание было прерывистым. Запинаясь, Бетти начала плести что-то невнятное:

– Скорее! Там… Из ниоткуда… Ваш друг… Помогите…

Девочка подбежала к Долохову, но он лишь отошел на несколько шагов от нее, препятствуя попытке схватить его за руку. Бетти растерянно посмотрела ему в лицо. Затем она повернулась к гриффиндорке, и та, в отличие от Пожирателя, не успела вовремя отскочить – девочка смогла обхватить ее ладонь. – Пожалуйста, ему нужна помощь!

– Ч-что случилось? – спросила Гермиона.

– Это не важно. Мы уходим, – твердо проговорил Долохов.

Гермиона повернула голову к мужчине.

– Как… уходим? Мы не можем бросить человека в беде, – Грейнджер выдохнула.