После любви

У меня под рукой только черный кот, ждать от него помощи не приходится. Он и так много для меня сделал. Так много, что я не знаю, как уложить все это в голове.

– …Эй, Сайрус! Нам пора.

Прежде чем убраться, я решаю прихватить из гардероба подходящую случаю сумку. Не потому, что мне хочется взять что-нибудь на память о Мерседес, а потому, что книга о китах и дельфинах и журнал с кроссвордом слишком неудобны, чтобы все время таскать их в руках.

Мерседес точно не обеднеет.

А еще я могла бы умыкнуть из комнаты с сейфом несколько виниловых пластинок. Если бы когда-нибудь задалась целью выработать безупречное испанское произношение. Наскоро перебрав стопку, я нахожу в ней конверты с «Аббой», Майклом Фрэнксом и группой «Fleetwood Mac» (датированные серединой семидесятых), но львиную долю винила составляет совершенно незнакомая мне испаноязычная музыка, все эти

El Camison De Pepa

Ahora Me Da Pena

Son De La Loma

Chachacha Cachibache

Они нисколько не свежее группы «Fleetwood Mac», такие же раритеты.

Зачем они здесь? Чтобы под глухое потрескивание голосов из прошлого века изучать фотографии на пробковой панели?.. Мерседес Торрес, испанка из Нюрнберга, слушает испанскую музыку – ничего удивительного в этом нет. Такой же исполненный достоверности знак, как и диван в гостиной. Как кровать в спальне. Как иссушенная джакузи в ванной комнате.

Не моего ума это дело.

Сейчас я закрою полог потайной комнаты, опущу занавес и забуду о ней навсегда. Я совсем не уверена, что у меня хватит сил забыть.

Но никогда сюда не возвращаться я постараюсь. Во всяком случае, мне нужна будет очень веская причина, чтобы вернуться.

…Рюкзаки – большие, маленькие, для похода на блошиный рынок, для автостопа. Кожаные, замшевые, холщовые, сшитые из гобеленовой ткани. Я могу выбрать любую из сумок (среди них есть эксклюзивные дизайнерские модели, и модели без роду и племени – просто симпатичные) – но почему-то останавливаюсь на рюкзаках. Рюкзак подойдет моим демократичным джинсам, супердемократичной футболке и мечтательному свитеру с оленем Рудольфом, накинутому на плечи и узлом завязанному на груди.

Вот этот. Комбинированная кожа прекрасной выделки, мягкая и нежная, как щека Джамиля. Или Джамаля.

Расстегнув замок, я обнаруживаю в рюкзаке несколько пластинок жевательной резинки, мелочь (монеты по пятьдесят центов и по одному евро – всего около десяти: тариф на удивительные вещи и поступки, установленный Алексом), зубочистки и ушные палочки, использованный билет в кино, брелок без ключей в виде мексиканского сомбреро с римской цифрой «XX» в центре; обрывок записки «mardi[39], 14.00, Le Sedillot», штраф за неправильную парковку.

У Мерседес есть машина, ничего удивительного, ведь ее водительские права у меня.

Если у мелкой сошки Слободана Вукотича такой роскошный «Рено», трудно даже представить, на каком авто раскатывает Мерседес! «Бентли», не иначе. «Роллс-Ройс» ручной сборки, с зубочистками и одиноким билетом в кино на двенадцатый ряд это не вяжется.

Мерседес – великая модница, великая путешественница, великая загадка.

То, что я испытываю к ней, пусть даже умершей, пусть даже ушедшей безвозвратно и прихватившей с собой несколько десятков простреленных голов, определяется коротким словом —

pelusa.

Детская зависть. Детская ревность. Откуда мне известно это слово – непонятно.

Рыскать по чужим сумкам – последнее дело. Но после того как я влезла в чужой дом, как я обшарила (пусть и поверхностно) потайную комнату и попыталась взломать чужой компьютер – уже ничто не покажется неприличным. Напротив, кожгалантерейный шмон безумно увлекает меня, я перебираю содержимое сумок едва ли не с упоением, к трофеям из рюкзака прибавились три тюбика с почти нетронутой помадой, кораллового, черного и нежно-перламутрового цвета, пудреница, духи «L’Interdit»[40] (это выглядит почти предостережением), засохший цветок фиалки; еще с десяток штрафов за неправильную парковку, с десяток крохотных, величиной со спичечную коробку, упаковок гостиничного мыла – «Pensione Nuova Medusa» (Римини), «Aster House» (Лондон), «Executive Inn» (Лиссабон), «Ambos Mundos’ (Балеарские острова) и что-то там еще. Я втайне надеюсь обнаружить обмылок, прихваченный Мерседес из «Las Brisas», – напрасно.

Мерседес просто коллекционирует упаковки мыла из гостиниц, где когда-то побывала.

Хобби, достойное великой путешественницы.