Посланники Нибиру

Гаремный дворец Ат-Атарнака на самом деле состоял из трех дворцов. В первом, самом большом и богато украшенном, обитали любимые жены властителя. Их было три. У каждой – обширные апартаменты с фонтанами, садами и горластыми павлинами, свой штат прислуги. И уверенность, что именно она – жемчужина коллекции немолодого ловеласа.

Хаско Болл помнил каждую из них из досье, предоставленного землянином.

Эмма́х Фариди́, старшая из жен и самая влиятельная. Она родила Сарнаку наследника и по этой причине считала себя равной богине. Она была остра на язык, толста и чрезвычайно необщительна. Во всяком случае, с другими женами Сарнака встречалась лишь на официальных приемах. Да и на них ревниво следила, чтобы никто из ее свиты не общался с «выскочками».

Ффа́я Ам-Ама́к, средняя жена. Она принадлежала к знатному нунбийскому роду и принесла Сарнаку больше, чем наследника – место в парламенте. Поэтому тоже не слишком утруждала себя общением с мужем, отдаваясь балам и светской тусовке.

А вот младшая – Ара́на Тхе-Ма́, была любимицей Сарнака. Юное создание, если верить сплетням и хронике, очаровала пожилого вельможу. Худенькая, миловидная, с нежным голосом и пластикой воробушка – Сарнак опекал ее и проводил в ее покоях больше всего времени, наслаждаясь обществом молодой жены, утомившись придворными интригами и политическим распрями. И именно она была той самой выпускницей архитектурного бюро и любительницей русского классицизма, внушившей Саркаку, что ему нужен новый дворец.

Яйцо должно находиться в покоях одной из жен. Эммах могла заполучить его на хранение как мать наследника, Ффая как самая статусная жена, Арана – как любимая. У кого яйцо находилось на самом деле?

Переодетый в женское платье Хаско, по задумке землянина, проникнув в Большой гаремный дворец и включив сканер активных сред – небольшой аппарат, спрятанный в складках просторной тоги – должен был с его помощью найти реликвию по составу нефрита, из которого тот произведен. Хаско следовало зафиксировать локацию и наложить ее на карту дворца. Далее ловкий вор должен был незаметно выкрасть яйцо, а Чайка оперативно вывезти его за пределы Нунбы. В сущности, не самый сложный план, Хаско в одиночку реализовывал похлеще.

Но в этой истории что-то ему не нравилось с самого начала.

На развилке начальник охраны свернул вправо, к Большому гаремному дворцу.

– Ты с ума сошел? – шипел из наушника землянин. – Тебя схватят и изжарят на углях! Я читал, за проникновение мужчины в гарем именно такое наказание!

«Вот раньше надо было предупреждать!», – проворчал про себя креонидянин, мысленно переходя сразу ко второму пункту своей миссии – активировать сканер. Правда, для этого придется дождаться ночи – иначе его могли обнаружить. А что с ним произойдет до этого времени – можно только гадать.

Хаско Болл с тоской посмотрел в спину стражнику – тот свернул на боковую тропинку и вывел к служебному входу. Постучав три раза, дождался, когда дверь приоткроется, с почтением поклонился и попятился в сторону:

– Ха́та Лис, дочь вашего любимого дядюшки Саа́ра Лиса, промышленника, здесь.

Дверь распахнулась шире и на пороге показалась старая нунбийка, такая древняя, что вероятно, помнила первые песни своего народа. У нее было морщинистое, словно шкура слона, лицо, тонкие губы и внимательные глаза-бусинки, черные и живые. При этом одета она была дорого: яркая накидка из плотной ткани украшена золотом и драгоценными камнями, искусно вышита. Белоснежная юбка прикрывала худые ноги. Старуха придирчиво посмотрела на остолбеневшую «сиротку», пошамкала беззубым ртом и хмуро бросила стражнику:

– Хорошо, Мба́о Шарх, иди, выполняй свою службу… – она протянула дрожащую руку к Хаско Боллу, поманила за собой: – А ты, милое дитя, следуй за мной.

Сердце молодого вора подпрыгнуло к гортани, и тут же обрушилось вниз, по пути опалив грудь чем-то горячим и липким. «Да, ла-адно».

В животе тяжело заворочалось, будто наматывая кишки на спрятанный в брюшине кулак: выдуманное имя «отца»-промышленника не могло оказаться реальным, такого совпадения просто не могло быть по определению.

На ватных ногах, покачиваясь, креонидянин сделал шаг вперед. Старуха приняла его неуверенность за смятение молоденькой девушки, улыбнулась ободряюще:

– Не бойся… – проскрипела ласково. – Я знавала твоего батюшку еще в бытность молодой красавицей. Я не дам тебя в обиду.

Хаско Болл надеялся, что Влад Чайка услышал эту часть разговора и уже продумывает варианты спасения. Но дать напарнику время для раздумий тоже не помешало бы. Собрав волю в кулак и снова поджав связки, молодой вор уточнил тоненьким голосом:

– Вы з-знали моего отца?

Старуха кокетливо отмахнулась:

– Знойный был мужчина, такого не забудешь!

«Скварр!», – лоб креонидянина взмок, по позвоночнику сбегали одна за другой струйки ледяного пота, а руки дрожали так, что, когда он взялся за перила, чтобы подняться на невысокое крыльцо, то промахнулся и упал бы, если бы его не успел подхватить стражник. Старуха одобрительно похлопала его по плечу. Замерев, задержала ладонь на бицепсе, с удивлением изогнула бровь: