Попасть – не напасть

– Я хочу выкупить у города Туманную лощину и устроить там нечто вроде огорода. Продукты нынче дороги… Думаю, я могла бы поставлять часть в ваш сиротский дом. Разумеется, по ценам ниже рыночных.

Баронесса подняла брови.

– Туманную лощину? Возможно, вы не знаете ее историю, сударыня?

– Знаю, ваша милость.

– Тогда на что вы рассчитываете?

– Исключительно на силу креста и молитвы, ваша милость, – улыбнулась я краешком губ.

– Хм…

Баронесса встала, прошлась по комнате, подумала пару минут.

– Вы действительно мещанка, сударыня?

Я улыбнулась по-настоящему широко.

– Ваша милость, это сложный вопрос. Говорят, все мы произошли от Адама и Евы, а уж кем они были…

– Хм… Вы не похожи на мещанку.

Я молчала.

– Ваш брат – это же ваш брат? – похож, а вот вы другого поля ягода.

Все равно молчим. Ждем.

– Хорошо. Я помогу вам с усыновлением. Я посвятила свою жизнь спасению самых слабых и беззащитных, новорожденных детей. Если еще один обретет будущее, это неплохо. А что касается урожая… Вырастите хоть что-то в Туманной лощине. Тогда и поговорим.

Я встала, понимая, что это конец аудиенции.

– Ваша милость?

– Я буду ждать вас через два дня. Дмитрий!

В гостиной нарисовался новый персонаж. Молодой человек лет тридцати.

– Проводи молодых людей.

Молодые люди не возражали.

Я оставила Дмитрию все свои координаты, и мы с Ваней вышли из особняка.

– Куда теперь? – Брат ждал еще каких-нибудь пакостей, но ошибся. Я от души потянулась.

– Домой, Ванечка. Домой.

Кушать, отдыхать, и да. Стирать пеленки, ибо один младенец производит до нескольких килограмм органических удобрений в сутки.

* * *

Пакости начались дома.

Карп, твою рыбу об забор! Вот кого мне не хватало!

Не успела я зайти во двор!

Меня не было, Аришка ушла, а Петя…

– Где Петя?

Я поглядела на Ивана.

– Петька!

Долго звать не пришлось. Мальчишка вывернулся откуда-то из-за сарая и бросился ко мне. В руках он крепко сжимал щенка.

– Маша. А это… А тут…

– Я все поняла, – процедила я, разглядывая картину маслом. Ага, по бутерброду.

Во дворе накрыт стол. За ним сидят: Карп, во главе стола, моя мать рядом с ним и еще двое бугаев, таких же, как Карп. Жрут, пьют, бутыль самогона красноречиво свидетельствует, что градус веселья неуклонно повышается.

– Живо за околоточным, – прошипела я Пете.

Мальчишка постепенно начал сдвигаться к воротам. Бегать он пока не мог, но я в Петю верила. Сам не помчится, так пошлет кого-нибудь… Найдет выход.

– Дочка! Садись, выпей с нами! – обрадовалась мне мамаша.

Я сделала шаг вперед, распутывая слинг.

– Значит, так, господа. Сейчас вы собираетесь и уходите отсюда. Или через несколько минут здесь будет околоточный. Господин Перелукин, вам прошлого раза было мало?

Карп медленно поднялся из-за стола.

Шаг, другой…

Мне надо бояться?

Он на это рассчитывает. А я не боюсь. Ни капельки не страшно почему-то.

– Что ж ты нас так не уважаешь, девочка? Даже выпить с нами не хочешь…

Громадная ладонь тянется ко мне…

– Не тронь мою сестру, гад!

Ваня становится предо мной.

Болван!

Я и ахнуть не успела, как Перелукин одним ударом смел его с дороги. Брат отлетел в сторону, впечатался в стену сарая, скорчился на земле… Жив?

Остальное исправим…

Я посмотрела холодно и спокойно.

– Это была твоя последняя ошибка.

Ответом мне стал пьяный смешок самца, уверенного в своей безнаказанности. Ладонь потянулась ко мне, я скользнула в сторону.

Шаг, другой…

Карп двигался достаточно проворно. Но не для меня.

Я танцевала…

И сама земля плясала под моими ногами. Я вроде бы не двигалась, но попробуйте поймать змею? Вы протягиваете руку, а ее уже нет рядом. Она совсем в другом месте…

Правда, змея укусит.

А я?

Если я сейчас убью его…

– Перелукин, опять нарушаем?

Ресторанное меню не пропало даром. Елпифидор Семенович, кажется, пробежал часть дороги.

На миг я потеряла концентрацию. Ладонь опустилась мне на плечо, небрежно отодвигая в сторону слинг, задела крохотную ладошку, и я увидела отблеск золота.

Когти?

ЗОЛОТЫЕ КОГТИ?!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а! – взвился в небо крик младенца.

И медленно, словно в дурном кино, Карп осел на землю.

В один миг выцвело до творожного оттенка пьяное красное лицо, побелело, потеряло краски…

Он умер?

Да, я понимаю, что он умер…

Малыш закатывается в истерике у моей груди, и я перехватываю его поудобнее, начинаю укачивать…

– Тихо, тихо, маленький. Подумаешь, кто-то помер, не плачь…

Ага, помер. Есть у меня предположения, отчего помер означенный гад. Но… Господи, как же удачно!

– Карпушка!!!

Мамаша с воем подбитого истребителя бросилась к туше дохлого уже Карпа. Но что там можно сделать?

Только поплакать на могилке. Туда и дорога твари!

* * *

На разборки ушло примерно два часа.

Карповы собутыльники мгновенно протрезвели, оставили околоточному все свои данные и свалили с такой скоростью, что за ними мотоцикл не угнался бы.

Мамаша перестала выть.

Теперь она сидела за столом и меланхолично заливала в себя стакан за стаканом. Бутылку (оцените глубину потрясения) эти придурки тоже оставили. Может, парой алкоголиков сегодня меньше стало? После радикальной шокотерапии? Или наоборот – пойдут напьются, как маман? Я смотрела с интересом естествоиспытателя.

Сильна бабель.