Помню

Итак, мастерская была, рабочие в мастерской были, не хватало лишь работы. Мне необходимо было дать знать о себе, и я, приобретя справочник высших учебных заведений, выписал адреса и разослал письма. Первым заказчиком был Мытищинский завод синтетического волокна. У них на заводе должна была проходить выставка, и они заказали два стенда, демонстрирующих технологический процесс получения синтетического волокна. По смете, сделанной мной, заказ этот вышел на четыре тысячи рублей чистыми плюс командировочные. Материалы – заказчика. Чтобы иметь представление о работе, я поехал в Мытищи. Меня встретила завотделом внедрения новой техники. Она показала последовательность процесса, и я получил нужную мне документацию. По приезде в Киев я разъяснил ребятам работу, и лёд тронулся. Но одного заказа могло хватить на несколько месяцев, и я стал бегать по различным учреждениям, где меня знали и где не знали. Вот так, в бегах, я попал на начальника отдела безопасности 5-го автобусного парка междугородних перевозок. Находился этот парк в районе Дарницы. Меня пригласили к директору парка, и у него в кабинете состоялось собеседование. Он хотел установить в диспетчерской электронное табло с номерами автобусов, а на выезде – прибор, на котором водитель при выезде должен отбивать карточку, в то же время на табло в диспетчерской должна загораться лампочка под номером выезжающего автобуса. Я обещал дать ответ, посоветовавшись с электронщиками. Их я вызвал к себе, рассказал, что именно от нас хотят, и дал время подумать. На письма мои стали приходить запросы. Но, вопреки всему, самым выгодным заказом стал заказ Министерства автотранспорта УССР на макеты правил дорожного движения. Я принёс в отдел безопасности движения макет размером шестьдесят на шестьдесят сантиметров, выполненный на чёрном оргстекле. Макет очень понравился, и приказом все гаражи и учебные комбинаты обязали пробрести такие макеты правил дорожного движения. Посыпались заказы, и выгодные они были тем, что они были однообразные. Каждый макет, изготовленный из материала заказчика, стоил восемьсот рублей.

Я встретился с электронщиками, они согласились на работу и назвали свою сумму. Я ничего им не сказал и решил поговорить с начальством парка. В принципе нам предстояло сделать лишь табло, а вся остальная работа – это электроника. Я назвал в парке сумму пять тысяч рублей. На зарплату следовало сделать различные начисления. Общая сумма составила десять тысяч рублей. Долго я ждал от них ответа, и наконец они позвонили и попросили приехать.

Мы заключили договор, подписали его и смету, и ребята приступили к работе, но предварительно я договорился с ними о зарплате, которая составила две тысячи пятьсот рублей. Все были довольны. Мои ребята спустя три месяца работы купили себе мотоциклы «Ява» с колясками. Ожили ребята. Однажды я имел с ними разговор и предупредил, чтобы они не вздумали жадничать, ибо жадность может нас разлучить. Всё у меня с ними было открыто, кроме одного: это десять процентов от каждого заказа, которые я платил наличными начальнику клуба или в другие места, где мне давали заказ. Все хотели заработать.

В Художественном фонде я был близко знаком с Константином Степановичем Зинченко, скульптором по пластмассе. Ему я подбрасывал работу, когда работал в клубе, и продолжал давать работу, когда стал работать самостоятельно. Мы сдружились, и я частенько посещал его дом.

В мастерской всё шло прекрасно до тех пор, пока я, вернувшись как-то в мастерскую, не был встречен вопросом одного из моих ребят. Он для храбрости выпил и поинтересовался, почему в смете стоит одна зарплата, а получаем мы меньше. Я объяснил им, что, во-первых, ничего от них не скрываю и потому все сметы лежат открыто на столе. Во-вторых, мы получаем и кушаем через клуб, поэтому мне приходится платить за эти услуги десять процентов. Я предложил им подсчитать самим. Всё стало ясно.

– Теперь, когда всё ясно, – сказал я, – мы с вами расстанемся. Я вас предупреждал о жадности. Уж коль нет у вас веры в меня, мы дальше работать не сможем. Заканчивайте заказ с Мытищами.

Ребята долго меня упрашивали, обвиняли друг друга, но я стоял на своём. Заказ мы закончили, отвезли его на завод и установили. С заказчиком рассчитались. Я, в свою очередь, рассчитался с ребятами, и они ушли.

Когда я был в гостях у Зинченко, мы стали говорить о работе, и Костя предложил мне перейти к нему в Художественный фонд. Меня это устраивало тем, что будет постоянная зарплата и всегда можно подработать левыми путями. Но была проблема с окончанием заказов, и Костя предложил мне заканчивать их у него в мастерской.

Так я был зачислен на работу в Художественный фонд, в экспериментальную мастерскую пластмасс. Первой работой, в которой я принял участие, было громадное панно из эпоксидных смол, изготовленное по эскизам художников техникой перегородчатой эмали. Деньги нам платили художники, и довольно приличные.

Ребята закончили в автопарке работу, неоднократно опробовали её и сдали в эксплуатацию. С заказчиком мы рассчитались, каждый получил своё.