Помню

Профессор согласился, и через неделю мы получили письмо-заказ на изготовление десяти макетов. Из них пять – в масштабе 1:250, пять – в масштабе 1:500. Все макеты были длиной шесть и шириной четыре метра, то есть площадью двадцать четыре квадратных метра. Олег позвонил нам и сообщил приятную новость: договор и смету можно представить на подпись в Институт гражданской авиации.

Используя расценки Художественного фонда на планировочные макеты, я вышел на сумму зарплаты за десять макетов в двадцать пять тысяч шестьсот сорок рублей плюс командировочные расходы четыре тысячи рублей. Общая сумма заказа составила сорок тысяч рублей. Помещение для работы и материалы поставлял заказчик. Договор этот я оформил через клуб ДОСААФ.

Проблемой стало то, что мы никак не могли увязать работу в Художественном комбинате с работой над макетами, и нам пришлось уволиться и перейти работать на фабрику сувенирно-подарочных изделий в экспериментальный цех, на должности гравёров шестого разряда. Главный инженер фабрики Лёня Лернер, мой приятель, мог решить вопрос с нашей работой как в Киеве, так и в Москве. Наши зарплаты за время отсутствия на фабрике мы не получали, а отсутствовали мы по две недели каждого месяца работы.

Мы поехали в Москву. На метро добрались до улицы Профсоюзной, 33 и попытались зайти, но, увы, зайти нам не дали, и начались звонки и переговоры. Эта процедура заняла время из-за того, что мы не имели допуска. В конечном счёте нас пустили, но в пропуске была фраза «в сопровождении третьего лица». Наш экземпляр стал ходить из комнаты в комнату, пока не исчез, и потребовалось много времени на то, чтобы его отыскать. Олег предупредил нас, что мы находимся в здании конкурентов и что глядеть нужно в оба. Пришло время покушать, и мы направились в столовую. За нами неустанно следовал милиционер. Мы присели за стол, а он – рядом. Я пригласил его покушать и услышал в ответ:

– Не положено.

– Не хочешь кушать – ходи голодный.

Во второй половине дня мы освободились. До отправления поезда было много времени, и мы втроём отправились бродить по городу.

Нам предстояла тяжёлая физическая работа. В подвале одного из общежитий института мы приступили к обработке привезённой нам архитектурной глины. Её необходимо было довести до состояния пластилина, выложить на полу в границах двадцати четырёх квадратных метров, изготовить кратеры и прочую начинку согласно фотографиям в нужных масштабах, снять гипсовые формы (каждая из них была массой по сорок-пятьдесят килограммов и размером полтора метра на метр) и уже с гипсовых форм, в свою очередь, снять пластмассовые отливки. Вопрос с изготовлением кратеров мы решили очень просто. Фотографии вешали на стену и направляли на них луч прожектора так, чтобы длина тени от прожектора на фото была равна длине тени на глине. Таким образом мы добивались максимальной точности кратера. Лунные камни мы изготавливали из затвердевшей пластмассы, раздробленной в обыкновенной ступе. Дроблёные куски пластмассы просеивались через сито с определённым очком. Решена была и проблема по снятию гипсовой формы с глины путём смазывания растопленным парафином, смешанным с керосином. В дальнейшей работе мы снимали с каждой формы 5 пластмассовых отливок. При заливке к нам то и дело прибегали студенты и жаловались на острый запах пластмассы при её полимеризации. Но чем мы могли им помочь? Ничем, кроме обещаний, что вот-вот закончим работать.

Сорок отливок в масштабе 1:250 и сорок отливок в масштабе 1:500, завёрнутые в специальную плёнку, ждали отправки в Москву, а мы готовились к работам по монтажу, сварке пластмассовых листов и обработке швов. Макет должен был быть монолитным.

Отправили макеты. Оформив командировочные, отправились и мы. Три дня пришлось жить в гостинице в Подлипках (Калининград) под Москвой. Это город, где располагались четыре крупных космических завода Королёва. Приступить к работе мы не могли из-за отсутствия допусков. Никто из нас не собирался оформлять допуск. А я вообще к этому времени был заражён поездкой в Израиль.

Проблему решили точно так же, как в Институте космоса: нас сопровождал милиционер. Но долго это не продлилось, и позднее мы свободно передвигались по заводу, удовлетворяя своё любопытство.

Итак, мы в большом помещении под названием «космическая лаборатория». В одной её части сделана перегородка, за которой мы устанавливали макет на движущейся тележке. В большой комнате установили кабину космонавта, который, пользуясь приборами управления, мог выбрать для космического аппарата место посадки. В этой лаборатории мы впервые встретились с академиком Виноградовым. Нас представили ему. Он пожал нам руки и заметил, что из трёх представленных макетов наш оказался самым лучшим и что он безоговорочно учреждён. К макету подходили, трогали и щупали его, о чём-то говорили. Уходя, академик снова пожал нам руки и пожелал успеха.