Помню

Поезд, то и дело меняя железнодорожные пути, приближался к киевскому вокзалу. Скорость заметно падала, реже стали мелькать перед глазами столбы и постукивать колёса. А вот и он, трёхзубый красавец-вокзал, построенный в своеобразной форме из трёх зубьев, два из которых были левым и правым крыльями с залами ожидания и другими услугами. Центральная часть представляет собой зал, просторный и необычайно высокий.

Поезд медленно подъехал к перрону. Засуетились пассажиры. Каждый спешил пораньше выйти. Я же не спешил. Попрощался с ребятами и почти последним вышел из вагона. Вот он, мой Киев. Я прошёл на привокзальную площадь ближним путём, так знакомым мне с юности.

Остановка Владимирская. Ещё пять минут, и я дома. Всё такое родное и знакомое. Я вышел из трамвая. В ларе купил папиросы «Беломор» и зашёл в дом. Мой подъём на третий этаж сопровождался звуками скрипки, аккордеона и какого-то струнного народного инструмента.

Каждый год я приезжал в Киев, и каждый мой приезд был для меня праздником. Я очень любил этот город и очень был к нему привязан.

Вот я в объятиях матери, меня крутят вокруг своей оси соседи, восхваляя мой вид и наделяя тысячами комплиментов. В доме ничего не изменилось. А, собственно, что могло измениться в тринадцатиметровой комнате, где проживали три человека? Теснота, но нас научили ценить и это. Тысячи и тысячи людей по-прежнему жили в глубоких подвалах.

Разложив свои вещи, я сполоснулся под душем, покушал. В дверь постучались. Вошла Рэма. Она прильнула ко мне и поздравила с окончанием училища.

– Страх, как хочу видеть тебя в форме! – сказала она. – Не буду мешать. Зайди ко мне позднее.

Через большое окно, выходившее на улицу Владимирскую, доносился шум оживлённого города, иногда прерывающийся скрипом и писком трамвайных колёс, совершающих поворот на улицу Саксаганскую. К этому скрипу мы привыкли, и он не мешал нам спать даже ночью. Под шум и скрип я уснул, но ненадолго. Меня разбудил разговор пришедшего отца. Я встал и, очутившись лицом к лицу с отцом, обнял его. Он посмотрел на меня и заметил, что я выгляжу настоящим мужчиной. Мать же, не переставая, отчитывала его за то, что он приходит поздно.

– В приличных семьях люди обедают все вместе и в определённое время. А у меня в семье каждый приходит, когда ему вздумается, и я, как проклятая, должна сидеть на кухне в ожидании твоего отца, чтоб его покормить. Папа твой забывает, что я работаю не в ресторане, и к концу дня я не чувствую ног. Он утром покушал и ушёл, а я пойди купи, принеси, приготовь и жди, когда его величество пожалует прийти домой. И так всю жизнь. Обо мне он не думает. В голове у него только работа и работа. И если ты, Вадюся, думаешь, что папа твой приносит хорошую зарплату, ты ошибаешься. Такая моя судьба, – произнесла мать, заканчивая свою речь.

Отец молчал, терпеливо ожидая финиша, а затем встал, подошёл к матери, обнял её, поцеловал и не забыл добавить, что любит её, и чем больше она его ругает, тем больше он её любит. Всё сразу наладилось, успокоилось, и мать удалилась на кухню, что-то приговаривая.

Мы сидели на диване, и я с удовольствием рассказывал о себе и отвечал на вопросы. Когда я заговорил о моём назначении, отец сказал мне, что Саша Мельников работает в отделе кадров Киевского округа и, вполне возможно, сможет мне помочь.

С Сашей я познакомился в Челябинске. Знакомство наше было прервано разлукой в связи с расформированием воинской части. Я уехал в Черновцы, а Саша, по воле рока, – в Киев. Он стал киевлянином, а я – иногородним. Но, как бы то ни было, мы остались друзьями, и мои родители с большой любовью и вниманием отнеслись к парню, впервые приехавшего в крупный город.

Саша, выросший в глуши сибирских лесов, работавший лесником, был предельно честным и прямым. Он не знал хитростей и уловок жизни. Добрый, отзывчивый, он всегда был готов протянуть руку помощи другу. С первого посещения нашего дома, когда он представился моим родителям как мой друг, Саша стал неотъемлемой частью нашей семьи. Моих родителей он называл папой и мамой. Они были ему близки и даже женили его. Саша крепко обосновался в Киеве и обзавёлся семьёй. Он был счастлив. С женой Любой они часто посещали наш дом. Вот так у меня появился друг в штабе Киевского округа.

Мы долго беседовали, и так прошёл вечер. В мыслях я настроился завтра позвонить Саше и встретиться с ним.

Утром в коридоре я поздоровался с Рэмой.

Перекусив, я оделся. Мать пару раз повернула меня и сделала заключение, что я красивый и форма мне очень к лицу. Мне предстояло посетить комендатуру, а затем увидеться с Сашей, которому я уже позвонил. Матери я обещал вернуться к обеду.

Я спустился вниз по лестнице и опять встретился с Рэмой. Она ждала меня, чертовка, зная, что я буду уходить.

– Я иду с тобой, если ты не возражаешь.

«Пожалуй, веселее будет», – подумал я и согласился.