Помню

Помнишь, случайно встретил я
Тебя в саду вечернею порой.
Ты ласково взглянула на меня
И робко мне кивнула головой.

Унесла навсегда ты мой покой…
Только одной тобой вся душа полна!
О, не оставь меня,
Пойми, ты счастье мне дала.

Поверь, краса твоя
Меня совсем с ума свела.
Мне не забыть твои,
Как море, синие глаза.

Я вкладывал душу в исполнение песен, ибо неаполитанские песни были моей слабостью, я просто любил их петь. По натуре своей я был парнем застенчивым и всегда обходил те места, где мог проявить себя в компании. Но тут я почувствовал себя раскрепощённым, и мне хотелось петь и петь.

Я решил спеть всем известную цыганскую песню «Очи чёрные». Пригласив к участию в песне всех присутствующих, я запел:

Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные!
Как люблю я вас, как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час.

Скатерть белая залита вином.
Все гусары спят непробудным сном.
Лишь один не спит, пьёт шампанское,
За очи чёрные, за цыганские.

Все подхватили припев песни:

Подойди ко мне – ты мне нравишься,
Поцелуй меня – не отравишься!
Потом снова ты, потом снова я,
Потом вместе мы расцелуемся!

Я был доволен собой, я мог себе позволить то, что никогда не позволял. Я пел свободно, иногда фальшивил, но продолжал петь. Эта встреча Нового года запомнилась мне как вечер моего пения, доставившего мне лично и всем присутствующим уйму удовольствия.

Все стали расходиться. Каждый из ребят проводил свою напарницу к дому. Я остался помочь убрать со стола и расставить мебель. И лишь Николай не проводил свою напарницу к дому, а пригласил её к себе домой. Пригласил, а она так и осталась в его доме. Они поженились. Это была любовь с первого взгляда, и случилось это 1 января 1953 года.

Ушёл в казарму и я. Разбудили ребята к обеду. Был прекрасный день, чудесное настроение. Во время обеда каждый делился своими впечатлениями, и, конечно, все были бесконечно довольны. После обеда мы прогулялись немного по заснеженным дорожкам и отправились отдохнуть. Вечером нас ждал праздничный новогодний концерт с участием квартета и ансамбля песни и пляски, где я принимал активное участие.

Глава 7

Итак, ушёл в прошлое 1952 год, закончившийся великолепной, полной веселья и радости ночью, оставшейся в памяти у каждого из нас на долгие, долгие годы.

Следующий день начался по распорядку дня: в шесть утра – подъём, три километра кросса или утренний комплекс физзарядки, туалет, утренний осмотр и занятия в классах согласно расписанию.

В нашем взводе был ещё один представитель еврейства – Аркадий Проспер. Такой же курсант, как и я. Он был местным жителем и поступил сюда прямо после школы. Сутуловатый, с немного искривлённым носом, он постоянно искал контакта со мной. Мне довелось побывать у них дома в один из субботних дней. Верующими они не были, но соблюдали все еврейские традиции. Я им очень понравился. Жили они недалеко от вокзала в собственном доме, перешедшем их семье по наследству. Отец Хаим и Аркадий столярничали в мастерской рядом с домом. Аркадий изменил семейным традициям и поступил в училище.

Так получилось, что духовно я был больше связан с Аркадием. С ребятами я проводил время на учёбе, мы собирались при подготовке к экзаменам. Свободное время я проводил в доме Просперов.

В начале февраля я получил письмо из дома. Мне сообщили о смерти моей бабушки Маси в Бердичеве. Было ей тогда семьдесят восемь лет. С тоской на душе я вспоминал её образ, ласку и заботу обо мне, её повседневные молитвы после смерти дедушки, её исковерканные руки от непомерного, тяжёлого труда. И, хоть лицо её покрылось густыми глубокими морщинами, а зубы покинули её рот, она всегда была по-своему красива. Такой она мне запомнилась, и такой она осталась в моей памяти до сегодняшнего дня.

В марте 1953 года нас постигло большое горе: умер Сталин, наш светоч, наш путеводитель, наш вдохновитель и даже наш отец. Сказать по правде, я был рад, но не посмел показать свою радость – хоть бы маленьким намёком – окружающим меня товарищам.