Помню

Оставались считанные дни нашего пребывания в училище. Нас собирались одеть в офицерскую форму. Освободившись, я пошёл навестить Ларису. Она была в магазине, полном покупателей. До закрытия оставалось немного времени, и я решил подождать на улице. Лариса увидела меня и вышла. Не спрашивая, она сначала поцеловала меня, а затем сказала, что хочет сделать мне подарок. И чтоб, мол, я не вздумал отказаться. Через десять-пятнадцать минут она вышла, взяла меня под руку и повела.

– Куда? – спросил я.

– Потом увидишь.

Мы зашли во двор небольшого дома. Поздоровались при входе с хозяйкой, а затем и с хозяином, сидящим за маленьким рабочим столом. В руках у него была колодка с натянутой выкройкой кожи для туфли. Лариса заговорила с хозяином на идише, которым она прекрасно владела. Разговор шёл о туфлях для меня. Я смутился, не зная, что сказать, и выглядел мальчишкой, пришедшим с мамой первый раз в школу. Сапожник подошёл ко мне, нежно посадил на стул и попросил снять сапоги. Я снял. Ступни моих ног стояли на двух клочках бумаги, и сапожник обводил их карандашом. В руках у него остались следы моих подошв.

– Можете надеть, молодой человек.

Он пригласил меня на примерку через три дня, вечером. Мы распрощались и вышли. Я попытался выяснить у Ларисы, зачем она это делает, но она не дала мне продолжить разговор и, глядя на меня, попросту сказала, что ей так хочется, а уж если ей хочется, то она делает. Медленно прогуливаясь, я рассказывал ей о сдаче экзаменов и прочих вещах, и незаметно мы подошли к универмагу. Лариса предложила зайти навестить подругу в отделе материалов. Я стоял в стороне, рассматривая всякую всячину. Когда Лариса беседовала с продавщицей, та вынесла какой-то отрез материала горчичного цвета и положила его на прилавок.

– Вадик, тебе нравится такой цвет? – спросила она меня.

– Красивый цвет, мне нравится.

– Ты будешь в этом костюме номер один, запомни это.

Я не мог проронить ни слова, не мог сопротивляться, ибо хорошо знал Ларису. Молча я смотрел на неё и так же молча удивлялся. Продавщица отрезала два с половиной метра ткани и упаковала их в бумагу.

– А теперь пойдём к портному.

Лариса вела меня под руку. Всех и всё она знала в подробностях.

А вот и портной. Он снял с меня мерку, и Лариса заказала костюм. Я не знал, как мне быть, как отблагодарить женщину. Она убила меня своей заботой и вниманием.

Дома она приготовила ужин. Мы выпили, закусили. В окна застучали крупные капли дождя. В небе то и дело появлялся блеск молнии, сопровождающийся раскатами грома. Я любил такую погоду. Любил одеться соответственно и медленно бродить по пустым улицам, вдыхая свежий воздух. Любил мечтать, а мечтая – петь под аккомпанемент грома и дождя. Подошёл я к окну и, глядя на сползающие по стеклу и догоняющие друг друга капли дождя, стал петь:

Мы не сеем и не пашем,
А валяем дурака:
С колокольни членом машем,
Разгоняя облака.
Дождик, дождик,
Эх, дождик, дождик!

Лариса подошла ко мне и, прислонив голову к моему плечу, поинтересовалась, откуда у меня такой запас песен.

– Не удивляйся, Лариса. Когда поёшь, собирается запас песен. У меня есть песня почти на каждое сказанное слово. Песни – это мои постоянные спутники.

Немного погодя я продолжил:

– Ты знаешь, Лариса, в такую погоду я не прочь и поговорить, помечтать. Особых претензий к жизни у меня нет, но появились претензии к себе. Думается мне, что умом рано я стал стареть, и всё это – от пережитого в войну, в послевоенный период и во время пребывания в армии.

Я поймал себя на том, что стал утверждаться мой характер. Я становлюсь напористым в достижении чего-либо. Я перестал смотреть на жизнь детскими, а затем и юношескими глазами. Во мне появилось желание заглянуть и увидеть заранее картину того, что я намереваюсь сделать. И так во всём. Силой воли я могу заставить себя заниматься и познавать, познавать и заниматься.

Лариса рассказала мне свою историю. Ей пришлось пережить и перенести много горя и неприятностей из-за её характера. Шесть лет назад познакомили её в семье Просперов с хорошим, симпатичным и очень застенчивым парнем. Он понравился ей, а она – ему.

– Встречаясь с ним, – рассказывала она, – я стала привязываться к нему. Мы как-то объяснились, он признался мне в любви, и решили мы пожениться. Все были оповещены о нашей свадьбе.

Лариса медленно продолжила рассказ и подошла к самому сокровенному – к тому, после чего хотела поставить точку.