Помни меня

Почему я не послала Лукасу сообщение в те недели, что последовали за выпускным балом? Почему не сказала: «Эй, чтоб ты знал, это было не то, чем казалось»? Потому что он так легко изменил мне или просто ушел с другой девушкой, чтобы отомстить мне. И не осталось ничего, за что стоило бороться.

А еще я не думала, что он мне поверит. И к тому же, повинуясь жестоким законам любви тинейджеров, полагала, с наивностью неопытности, что действительно сделала то, в чем меня обвиняют.

Но главная причина заключалась в том, что я интуитивно чувствовала: если бы Лукас сказал: «Теперь, когда я знаю, что ты жертва, можешь получить мое сердце обратно», это бы ничего не стоило.

Это уже не была бы любовь.

43

Следует пауза, во время которой мы обдумываем новую информацию. Она не тягостна, а просто наполнена размышлениями.

Лукас поднимает глаза и робко улыбается мне.

– У меня есть и другие соображения. Но теперь, когда принесены извинения, ты хочешь, чтобы я продолжал или выметался с твоей кухни? – спрашивает он.

– Я хочу, чтобы ты продолжал. Рассказывай все, что хочешь. – Я улыбаюсь.

Лукас кивает.

– Возможно, тебе известно, а быть может, и нет, что я потерял из-за тебя голову еще до того, как нас посадили вместе на том уроке английского. – Он мне улыбается, этот взрослый двойник Лукаса, и я не могу поверить, что мне когда-то так повезло. – Я боготворил тебя.

Вау! А я влюбилась позже. Я могу прокрутить эти воспоминания, отреставрированные и раскрашенные, как старые копии кинофильма.

– Я знал, что ты не можешь мне ответить. Честно говоря, когда я приехал в Йоркшир, оставив в Ирландии друзей, мне пару лет было несладко. Над моим акцентом потешались, и я пытался не вешать носа. А затем я увидел это видение с заразительным смехом, который слышался с другого конца комнаты отдыха. Радуга на сером небе. Мне казалось, что Бог послал мне эту девочку с золотистыми волосами, чтобы напомнить, что есть вещи, ради которых стоит жить.

Я не знаю, что сказать, и только улыбаюсь, как идиотка.

Лукас отводит от меня взгляд.

– Ты не знала, как тебя любили, какой популярной ты была. Не только у тупиц, но и у всех, потому что ты была доброй. У тебя был гораздо более высокий статус, чем ты думала. Ты рассказывала со сцены о том, что тебе нужно было заработать одобрение, но на самом деле не нужно было. Узнав тебя взрослой, я бы сказал, что ты не изменилась. Люди тянутся к тебе, ты их притягиваешь. И это не из-за внешности, а из-за твоего тепла.

Значит, вот какие чувства питает ко мне Лукас? Я буду дорожить этими словами до самой смерти.

– А потом нас объединили для работы над «Грозовым перевалом». И тут меня охватила паника, что Джорджина Хорспул, которой я поклонялся издали, разочарует меня. Сможешь ли ты оправдать ожидания? Но ты не только их оправдала, ты была еще более милой, остроумной и интересной, чем мне мечталось. И, что самое невероятное, казалось, что я тебе нравлюсь. Я был… что называется…

Какая это горькая радость – услышать, что я вызывала у кого-то подобные чувства, но в прошедшем времени. Я не знаю, смеяться или плакать.

– Я думал, что ты слишком хороша, и не мог в это поверить. Кончилось тем, что эта мысль стала навязчивой идеей. Паранойя подкралась, нашептывая, что наши отношения не могут быть правдой. Ты помнишь тот вечер, когда нам пришлось идти по разным сторонам улицы, потому что ты подумала, что увидела своего приятеля?

– Да?.. – Я искоса смотрю на него. Воспоминание действительно скрыто туманом. Сосредоточившись, я смутно припоминаю, как мы прятались от брата Джо. Я думала, что это прикольно.

– После этого я забеспокоился: значит, я тайна, которую нужно скрывать. Ты не хочешь, чтобы все узнали. И я никогда не смогу стать твоим бойфрендом. Ты использовала меня, чтобы попрактиковаться перед университетом. Но я был так сильно влюблен, что этого уже было недостаточно.

– Влюблен?

– О господи, Джорджина, я хотел тебя, безраздельно. Я бы перевелся в университет в Ньюкасле – тебе нужно было сказать всего одно слово. Но в том-то и дело: ТЫ должна была сказать это слово. – Лукас неуверенно улыбается. – Я вырвал ту страницу из блокнота с записями, в которых мы впервые флиртовали. Чтобы у меня всегда было материальное доказательство, что я тебе нравлюсь. Я рассуждаю, как серийный убийца?

Я смеюсь, но мне грустно.

– Я знал, что ты нравишься Ричарду. Он был не единственным, к моей досаде. Парни трепались в раздевалке перед уроком физкультуры. Он всегда хвастался, что может заполучить тебя в любое время, когда пожелает, что ты в него «втрескалась». Когда мы с тобой начали встречаться, мне хотелось оторвать ему голову.

Лукас смотрит на меня.

– Итак, Джорджина, все даже хуже, чем ты думаешь. Потому что я знал.